Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 55 – Жаклин Баблиц

911. По этому же номеру следует звонить? Ей нужен кто-то, способный подсказать, что делать.

– Алло? Да. Помогите. Кажется, я вижу кого-то у воды… Там девушка, и она не двигается. Я думаю… я думаю, с ней что-то случилось. Я не знаю, что делать. Алло? Да, умоляю вас. Я думаю, она ранена. Я не знаю, стоит ли мне подойти к ней. Должна ли я подойти? Пожалуйста. Скажите мне, что делать.

– Она не двигается. Не отвечает. Даже не переворачивается. Пожалуйста! Я недостаточно близко, чтобы проверить, дышит ли она. Скажите, что мне делать. Пожалуйста.

* * *

Она стоит на другой стороне пристани, слишком далеко, чтобы понять, что я не дышу.

Мой рот и легкие забиты мутной водой. Я раздета ниже пояса, а волосы мои запачканы кровью. Меня оставили биться о камни, как какую-то рыбу, пока, в конце концов, я не перестала двигаться. Мне повезло, и я смогла отгородиться, мысленно покинуть свое тело, когда он приступил к делу. Теперь же незнакомка смотрит на мой труп. Мы обе силимся понять, что именно видим, что со мной случилось.

Теперь я знаю: вы можете плакать, кричать, выть, как раненое животное, которым, по сути, и являетесь, но они не остановятся. Это их не трогает. Они продолжат калечить вас до тех пор, пока от вас ничего не останется, пока не уничтожат, не разорвут вас на части.

Как будто вас вообще никогда не существовало.

Внезапно я отчетливо понимаю, что Руби Джонс – мой единственный свидетель. Я хватаюсь за единственную вещь, в которой не сомневаюсь, нащупываю свой путь, пока не обнаруживаю, что стою рядом с Руби, там, на прибрежной дорожке. Она не могла добраться до меня, но каким-то образом я подошла к ней. В благоговейном страхе я протягиваю руку к Руби, но кончики моих пальцев превращаются в дождь и стекают по ее щеке. Еще одно чудовищное осознание: Руби видит только мою оставшуюся на камнях оболочку.

Оказывается, нужно научиться видеть мертвую девушку, узнавать ее. Сейчас я ничего не могу сделать, кроме как в ужасе ждать рядом с этой дрожащей незнакомкой. Я знаю, – она не сможет почувствовать мое присутствие, найти меня снова, пока не будет готова увидеть то, что пропустили все остальные.

Руби завернута во что-то блестящее. Два любезных полицейских продолжают называть ее «мэм», при этом по очереди задавая свои вопросы. Они буквально пробиваются через ее путаные показания и сбивчивые объяснения. Она пытается сотрудничать, пытается заставить работать свой окоченевший мозг, но все равно продолжает смотреть на их ремни, на которых висит оружие – большие, черные и тяжелые как камень пистолеты. Она думает о том, как легко кто-то может протянуть руку и вытащить один из них или схватить дубинку и…

Руби закрывает глаза: металл обрушивается на ее череп, пробивает кожу и кости, превращая их в тысячу маленьких кусочков. Она видит вырывающуюся струями кровь. Но это всего лишь мигающие сирены, пшеничные волосы девушки и медленный, ровный поток людей в форме, что спускаются к реке. Ее тело убрали из воды, как только прибыла команда криминалистов, но там, внизу, все еще кипит работа, пока полицейские огораживают место преступления.

Она чувствует подступающую к горлу тошноту.

Руби подносит руку ко рту, офицеры пристально смотрят на нее. Она чувствует вкус металла на языке, напоминающий ощущение прохладного, твердого дула пистолета, прижатого к ее лицу. Как кулак.