Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 89 – Жаклин Баблиц

В следующий раз я приложу больше усилий.

Видите ли, Руби не узнала этот латинский девиз. Будучи не в состоянии перевести слова, она понятия не имела, что это обещание. Но я знаю, что написано там, на стене, над моим мертвым телом:

Пусть смолкнет разговор, пусть прекратится смех. В этом месте смерть с радостью помогает живым.

Я действительно хочу помогать живым. Но я еще не готова увидеть, куда направляется мой убийца.

Они приходят за нами по всему миру.

Иногда, если между одной девушкой и следующей проходит достаточно времени, город приходит в ужас от случившегося. Люди выходят на улицы со своими плакатами и гневом, волна протеста и скорби толпы разносится по всему городу: «Мы хотим, чтобы здесь было безопасно». Полиция говорит женщинам быть бдительными, избегать определенных мест, советует мужчинам убедиться, что их близкие добираются домой в целости и сохранности, неважно откуда, потому что после того, как найдена мертвая девушка, безопасных мест не существует. Женщины жестко сопротивляются, велят: «Скажите мужчинам, чтобы они не насиловали и не убивали нас! Ужесточите наказание за насильственные преступления! Это не мы должны вести себя по-другому!»

Иногда даже кажется, что все наладится.

Но через некоторое время город возвращается к своему прежнему ритму, снова становится местом, где женщины гуляют в одиночку по ночам, разговаривают с незнакомцами на улице и избегают только определенных мест. Та девушка, ради которой они устраивали протесты, не будет забыта, но ее убийство в конце концов перестанет быть свежей раной. Оно останется на истории города маленьким уродливым шрамом.

Потом, когда это случится снова, город почувствует, что устал от этого. На этот раз никто не выйдет с плакатами на улицу, никто не будет кричать, гнев будет выливаться на улицы тихо. Они возложат цветы, зажгут свечи, но смерть еще одной яркой молодой девушки теперь будет служить напоминанием, словно звонок будильника.

Когда нашли ее тело, город уже устал.

Снова и снова они будут приносить цветы и зажигать свечи. Мехико, Мадрид, Мельбурн и Манила, эти города так измучаются, наблюдая, как увядают цветы и догорают свечи.

Эти цветы и свечи говорят о том, что здесь лежит боль другой женщины, другой семьи.

На какое-то время воцаряется тишина.

А потом раздается новый звонок.

Когда он лежал там, на земле, смерть ощущалась совсем не так, как он думал. На самом деле, это вообще ни на что не было похоже. Временные рамки показывают, что в ту ночь прошло два с половиной часа между тем, как он вышел из ресторана к западу от Центрального парка, и тем, когда он, спотыкающейся походкой, весь в крови ввалился в винный магазин на другой стороне, где перепуганный продавец воспользовался телефоном Джоша, чтобы вызвать «Скорую помощь». Он помнит, как пришел в себя в парке, он не понимал где он, его ослепляла боль. И все, что он мог видеть, – это корни деревьев, камни, грязь и очертания странно искривленного велосипедного колеса. Он помнит, как в момент, когда он посмотрел на круг из спиц, боль снесла его потоком, словно где-то прорвалась плотина. Вскоре его руки жгло, а ноги, казалось, горели адским пламенем. Он чувствовал вкус крови, видел ее, и хотя не мог заставить себя пошевелиться, знал, что с его головой что-то не так, – там что-то взорвалось и сломалось. Что случилось до этого, Джош понятия не имел. Два часа он лежал во тьме на грунтовой дорожке. Погнутое колесо велосипеда перестало вращаться, в домах по обе стороны парка погас свет, телефоны перевели в беззвучный режим, ноутбуки захлопнули; он лежал на дорожке, а на Восточной 97-й улице соседи и его жена повернулись лицом к стене своей спальни. Все это время его не существовало.