Книга Замок проклятых, страница 38 – Ромина Гарбер

– А слова «диск поражает красотой», скорей всего, про луну. Что получается в результате? Полнолуние, кровь, Ла Сомбра и… ночь?

Фелипе удивленно вскидывает бровь.

– Быстро ты разобралась.

– Но если это разгадка, то на какой вопрос она отвечает? – спрашиваю я, продолжая расхаживать по комнате.

– А вдруг это заклинание?

Я леденею, стоит ему только произнести это слово, чувствую, как расширяются от ужаса мои глаза. Если – если!– Себастиан существует, если на самом деле существует какое-то заклятье, если – если! – люди из рода Бралага и правда колдуны…

– Думаешь, моя тетя – ведьма? – отвечаю я Фелипе вопросом на вопрос.

Улыбка исчезает с его лица. Сразу исчезла маска дружелюбного книготорговца, и теперь я вижу его настоящее лицо.

Интерес, который я замечала у него и раньше, кажется теперь смешным по сравнению с хищным любопытством, проявившимся в его чертах. Он не просто ясноглазый парнишка, который учит меня испанскому последние несколько дней, в его взгляде таится опасность, о которой упоминала Беатрис. Фелипе – настоящий сыщик, он готов рискнуть всем, чтобы раскрыть тайну.

Он напоминает мне… меня.

– Никто не знает, чем занимается доктор Беатрис в Ла Сомбре, – тихо произносит он, – ты первая подобралась так близко. Если кто и может это выяснить, так это ты.

– Покажи мне еще раз лунный календарь, – прошу я.

Фелипе берет его со стола, и я смотрю, на каком дне в этом месяце нарисован черный кружок. Думаю, скоро мне удастся все выяснить, потому что полнолуние наступит через три ночи.

Ужинаем остатками паэльи. После странного поведения Беатрис прошлым вечером мне не хочется есть вместе с ней. У меня плохо получается быть рядом с ней. В клинике проще, там мы работаем в разных помещениях. Сидеть за одним столом с ней просто невыносимо.

Единственный звук в комнате – скрежет ее вилки по фарфоровой тарелке. Я шумно ставлю на стол чашку с водой, пожалуй, слишком шумно. Раздается глухой стук, тетя вопросительно поднимает бровь и тянется к бокалу с вином. Она подносит бокал к губам, и я нарушаю молчание:

– Долго еще мы будем общаться в таком духе?

Вопрос внезапно срывается с моих губ, я не успела обдумать его.

– Она разговаривает! – восклицает тетя и ставит бокал на стол.

Похоже, эта новость доставила ей меньше радости, чем можно было ожидать. Кажется, после вчерашнего вечера ей уже не хочется отвечать на мои вопросы.

– Где находится пурпурная комната? – перехожу я сразу к делу.

– Ее больше нет, – отвечает Беатрис и отправляет очередную порцию риса себе в рот.

– Комната тоже сбежала? – Это дешевый прием, но таков мой ответ на ее постоянную ложь.

– Я же тебе объясняла, замок сильно обветшал. В некоторые его части просто опасно заходить.

– Тогда зачем ты отправила мне фотографию?

– Чтобы ты знала, что у тебя есть тетя.

– Но почему фотография сделана именно в этой комнате. Что там произошло?

Беатрис пристально смотрит на меня, и у меня возникает чувство, что и она хочет понять что-то, вглядываясь в мое лицо.

– Я звонила в больницу в соседнем городке, у них есть свободное место, – Беатрис так резко меняет тему, что я не сразу понимаю, о чем она говорит, – продолжишь задавать вопросы – и окажешься там.

Она кладет передо мной на столешницу черную таблетку.

– Прими лекарство.

Мне хочется засунуть это семечко ей в ноздрю. Но я понимаю, что лучше не враждовать с тетей так откровенно. Кладу таблетку в рот и бросаю на нее сердитый взгляд, прежде чем удалиться в свою комнату.