Книга Язык костей, страница 52 – Клиа Кофф

– Старик считает, что можно больше узнать о людях из разговоров с ними, чем из их документов, – добавил Эрик.

– Может, он и прав, – заметил Скотт. – Мы отправили запрос в полицию Финикса, чтобы они поискали машину в Месе. И, похоже, они нашли его в пригороде, в переулке. Марка подходит, модель, цвет… И на ручках задних дверей есть навесной замок.

Стили и Джейн переглянулись.

– Значит, тот самый? – Джейн повернулась к Скотту.

– Возможно, – ответил Скотт. – Но на нем нет номера штата Джорджия. Может, это важно, а может, и нет, потому что поменять номер проще простого. Но все равно мы не зря старались.

– Надеюсь, тот самый. – Джейн отвела взгляд, вдруг вспомнив фрагменты тела, найденные у шоссе. Нога, живот, руки миссис Паттерсон. И представила фургон, в котором по Аризоне едут остальные части миссис Паттерсон.

Стили отодвинула стул:

– Кто-нибудь хочет еще кофе?

– Я принесу, – вызвался Эрик и пошел за ней, уже скрывшейся за боковой дверью кафе.

Джейн надеялась, что, если она посмотрит вверх, навернувшиеся на глаза слезы закатятся обратно – туда, откуда появились. Музыка из наружных динамиков кафе внезапно стала громче – живое исполнение песни Рубена Блейдса^[54]«Америка».

– Привет, – мягко произнес Скотт.

Она мельком взглянула на него, и этого хватило, чтобы слезинка вырвалась наружу и скатилась по щеке прежде, чем Джейн успела ее смахнуть. Но по его лицу она поняла: когда мокрый след высохнет, Скотт сделает вид, что ничего не было.

– И тебе привет, – ответила она. Это было их традиционное телефонное приветствие, и сейчас оно успокоило Джейн.

– Думаешь о миссис Паттерсон?

Джейн приоткрыла рот от удивления.

– Как ты догадался?

– Я и сам о ней подумал. Когда я говорю об этом деле с тобой и Стили, то всегда вспоминаю жертв, а не преступников.

Он положил локти на стол и посмотрел на машины, остановившиеся у светофора на бульваре Сансет.

– Знаешь, когда меня отправили в Косово, я как раз думал об убийцах – людях, которые запирали своих жертв в домах и сжигали заживо. Думал, какая у них психика. Но однажды я оказался в одном из таких домов – и глазам не поверил. Неужели пепел на полу на самом деле был когда-то человеком, превратившимся в… в гребаную тень…

Джейн смотрела на Скотта и чувствовала, как по ее рукам бегут мурашки.

Он снова взглянул на нее:

– И когда я вышел оттуда, то думал об этих телах. Наверное, ты всегда так делаешь.

Джейн ошеломленно молчала. Никогда раньше, вспоминая Косово, Скотт не говорил об этом. И Джейн никогда не рассказывала, как у нее на глазах Бенни разорвало миной на куски, когда они направлялись к месту захоронения… в тот день на севере Косово. В тот день пролились кровь и пот, но ни одной слезы. Слезы были позже, когда Джейн вернулась домой – с расшатанными нервами, деморализованная, плохо спящая. Теперь ей достаточно было увидеть свободное место в ящике шкафа, чтобы поток горя вырвался наружу. Она горевала и о жертвах, и об убийцах, и о могилах, и о минах-ловушках, и о жизни, и об утратах. Да, у нее есть причины кое-что скрывать от Скотта и остальных. И теперь она знала: он тоже кое-что скрывает.

Джейн всматривалась в черты его лица в мягком свете фонариков, висящих над зонтиками кафе, и искала какое-то сходство с собой. Но Скотт не походил на порченый товар. Он выглядел отдохнувшим, взволнованным и увлеченным, его пальцы вертели солонку на столе между ними. Она чувствовала, как он предвкушает поездку в Аризону, и теперь понимала фундаментальное различие между ними. Причину, почему он казался таким уравновешенным. Они прошли через одно и то же, и пережитое давило на обоих. Но если Джейн то и дело буксовала или чувствовала себя подавленной, то Скотт двигался дальше, включился в работу и перевернул новую страницу. Возможно, он был устремлен в будущее, потому что его работа – ловить преступников, которые до сих пор гуляют на свободе, а не только раскапывать доказательства их прошлых злодеяний. Так, как это делала она во время миссии в ООН.