Книга Художник из 50х Том II, страница 22 – Сим Симович

— Двадцать седьмая фаза, — пробормотал он, макая кисть в зелёную краску. — Борода становится мхом, руки — ветками…

Солнце за окном уже клонилось к закату, но Гоги этого не замечал. Вокруг него на столе лежали десятки эскизов — результат восьмичасовой непрерывной работы. Пепельница была полна окурков, стакан чая давно остыл, а в животе урчало от голода.

В дверь постучали деликатно, но настойчиво.

— Занят, — не поднимая головы, отозвался Гоги.

Дверь всё же открылась. В кабинет вошёл Крид в своих неизменных авиаторах, с загадочной улыбкой на лице.

— Георгий Валерьевич, — сказал он спокойным голосом, — вы знаете, какое сегодня число?

— Двадцать девятое июля, — машинально ответил Гоги, продолжая рисовать. — А что?

— А то, что вам исполнилось двадцать девять лет.

Рука с кистью замерла в воздухе. Гоги медленно поднял голову, посмотрел на Крида. День рождения. Он совершенно забыл о собственном дне рождения.

— Чёрт, — тихо сказал он. — Действительно. Совсем вылетело из головы.

— Это понятно, — Крид подошёл к столу, окинул взглядом эскизы. — Творческий процесс поглощает полностью. Но всё же некоторые даты стоит помнить. Особенно такие.

— Спасибо, что напомнили, — Гоги отложил кисть, потёр глаза. — Но работы ещё много. Нужно закончить фазовку этой сцены, потом…

— Нужно отметить день рождения, — твёрдо перебил Крид. — Лаврентий Павлович ждёт нас к ужину. Приглашение не из тех, от которых принято отказываться.

Гоги посмотрел на часы — половина седьмого. Рабочий день давно закончился, студия опустела. Только он один сидел в прокуренном кабинете, забыв обо всём на свете.

— Хорошо, — вздохнул он, начиная убирать рисунки в папку. — Дайте только приведу всё в порядок.

— Не торопитесь, — Крид сел в кресло для посетителей. — У нас есть время. И потом, интересно посмотреть на вашу работу.

Он взял один из эскизов, внимательно изучил.

— Органично, — одобрительно кивнул. — Превращение человека в дерево выглядит естественно. Как будто так и должно быть.

— Стараюсь, — Гоги аккуратно складывал рисунки. — Хочется, чтобы магия не выглядела дешёвым фокусом. Она должна быть частью мира, естественным явлением.

— У вас получается. — Крид поднялся. — Готовы?

Чёрный автомобиль ждал у входа. Не обычная служебная машина, а что-то более представительное — длинная чёрная «Победа» с затемнёнными стёклами.

— Куда едем? — спросил Гоги, устраиваясь на заднем сиденье.

— В один хороший ресторан, — уклончиво ответил Крид. — Лаврентий Павлович любит отмечать важные даты в соответствующей обстановке.

Машина ехала по вечерней Москве, мимо освещённых витрин и театральных афиш. Гоги смотрел в окно, чувствуя, как напряжение рабочего дня медленно отпускает. Когда в последний раз он просто ехал по городу, не думая о сценариях, эскизах и производственных планах?

Ресторан оказался в старинном особняке на Остоженке. Швейцар в ливрее распахнул тяжёлые двери, и они оказались в мире приглушённого света, хрустальных люстр и живых цветов. Обстановка была дорогой, но не вычурной — скорее, аристократично-сдержанной.

Лаврентий Павлович ждал их в отдельном кабинете на втором этаже. Он встал из-за стола, на котором уже были расставлены закуски и бутылки.

— С днём рождения, Георгий Валерьевич! — тепло сказал он, протягивая руку. — Двадцать девять — отличный возраст. Достаточно молод для амбиций, достаточно зрел для мудрости.