Книга Художник из 50х Том II, страница 28 – Сим Симович

За окном уже темнело, когда Гоги закрыл последнюю папку. Стол был завален исписанными листами, подписанными документами, резолюциями. Административный день закончен.

Он откинулся в кресле, закурил сигарету. Дым медленно поднимался к потолку, унося с собой усталость от цифр и формулировок.

— Антонина Ивановна! — позвал он секретаря.

Она появилась в дверях с блокнотом наготове.

— Слушаю, Георгий Валерьевич.

— Завтра с утра всё это нужно разнести по инстанциям. Смету — в планово-экономический отдел, штатное расписание — в кадровую службу, отчёты — в министерство. И найдите мне хорошего завхоза — одному с этим бумагомарательством не справиться.

— Уже ищу кандидатов, — кивнула она. — Есть один опытный товарищ с «Мосфильма». Обещал зайти завтра на собеседование.

— Отлично. А сейчас идите домой. Рабочий день закончен.

Когда Антонина Ивановна ушла, Гоги ещё несколько минут сидел в опустевшем кабинете. Бюрократия была неизбежным злом — без неё система не функционировала. Но как же хотелось вернуться к раскадровке, к живым образам, к настоящему творчеству.

Он собрал бумаги в папки, запер их в сейф. Завтра всё это превратится в приказы, распоряжения, финансовые потоки. Но сегодня административная работа была выполнена — можно было идти домой с чувством исполненного долга.

Гоги вышел из душного кабинета на улицу и почувствовал, как вечерний воздух обжигает лёгкие. Голова кружилась от бесконечных цифр, глаза слезились от мелкого шрифта документов. Он прислонился к стене здания, закурил сигарету.

Спустя пару минут Гоги медленно пошёл по Мосфильмовской улице, не зная точно, куда идёт. Ноги несли его автоматически, мысли путались. После творческого подъёма утренней раскадровки административная рутина ударила как холодный душ.

«Зачем всё это? — думал он, выпуская дым в вечернее небо. — Зачем делать красивое кино, если половина времени уходит на бумажную волокиту?»

Он дошёл до небольшого сквера, сел на скамейку под старым клёном. Рядом играли дети — кричали, смеялись, гонялись друг за другом. Простое, естественное счастье, не омрачённое смётами и отчётами.

Одна девочка лет семи подбежала к фонтанчику, стала пить воду из ладошек. Её светлые волосы развевались на ветру, глаза сияли от радости. На мгновение Гоги увидел в ней свою Василису — не мультипликационную героиню, а живую русскую девочку, которая верит в сказки.

— Дядя, а почему вы грустный? — неожиданно спросила она, подойдя к скамейке.

Гоги улыбнулся первый раз за весь день.

— Устал немного на работе, малыш.

— А что вы делаете на работе?

— Мультфильмы рисую. Для таких девочек, как ты.

Её глаза загорелись ещё ярче.

— Про что мультфильм?

— Про красивую девочку Василису, которая дружит с лесными зверями. И про волшебный лес, где деревья умеют разговаривать.

— Ой, как интересно! А когда можно посмотреть?

— Через год, наверное. Мультфильмы долго делаются.

Девочка кивнула с серьёзным видом, словно поняла всю сложность творческого процесса. Потом её позвала мать, и она убежала, помахав Гоги на прощание.

Он остался один, но что-то изменилось внутри. Усталость никуда не делась, но появилось понимание — для кого всё это делается. Не для министерских отчётов, не для бюджетных планов. Для этой светлоглазой девочки и тысяч других детей, которые будут смотреть «Василису и Дух леса» в тёмном кинозале.