Книга Прощай, красавица, страница 93 – Раймонд Чэндлер

– Поразительно, – сказал я.

Хемингуэй взглянул на меня. Его серые глаза напоминали кусочки льда. Потом снова уставился в пыльное ветровое стекло и задумался.

– У старых фараонов иной раз начинают чесаться руки, – сказал он. – Им просто необходимо бывает огреть кого-нибудь по башке. Черт, я даже напугался. Ты повалился, как мешок с цементом. Блейну я тогда кое-что высказал. Потом мы повезли тебя к Сондерборгу, это было недалеко, парень он неплохой и должен был поставить тебя на ноги.

– Амтор знает, что вы повезли меня туда?

– Нет, откуда. Это нам самим пришло на ум.

– Потому что Сондерборг парень неплохой и должен был поставить меня на ноги. Даже без отката. И не поддержал бы моей жалобы, даже если б я вдруг ее подал. Ну да вряд ли жалобой чего добьешься в этом прекрасном городке.

– Хочешь показать зубы? – задумчиво спросил Хемингуэй.

– Не имею желания, – ответил я. – И ты не имеешь, впервые в жизни. Потому что твоя работа висит на волоске. Ты смотрел начальнику в глаза и видел это. Я бы не сунулся к нему, не будь у меня поддержки.

– Верно, – сказал Хемингуэй и сплюнул в окно машины. – А показывать зубы у меня и в мыслях не было, хотел просто потрепаться. Что еще?

– Блейн действительно нездоров?

Хемингуэй кивнул, однако вовсе не опечаленно:

– Ну да. Позавчера заболел живот, и эта штука лопнула до того, как вырезали аппендикс. Шанс выкарабкаться есть, однако надежды мало.

– Это будет невосполнимая утрата, – сказал я. – Большой души человек, украшение любого отделения полиции.

Хемингуэй разжевал это замечание и выплюнул в окно.

– Ладно, – вздохнул он, – спрашивай еще.

– Ты сказал, почему вы отвезли меня к Сондерборгу. Но умолчал, почему меня держали там больше двух суток взаперти и всего искололи наркотиками.

Хемингуэй плавно притормозил и остановился у бровки тротуара. Положил лапищи на руль и осторожно потер большие пальцы друг о друга.

– Я и не знал этого, – недоуменно сказал он.

– У меня были при себе документы, говорящие, кто я такой, ключи, немного денег, парочка фотографий. Если бы он не знал вас, то мог бы подумать, что удар по голове был просто трюком, чтобы проникнуть к нему и осмотреть там все. Но как я помню, он знает вас хорошо. Поэтому нахожусь в тупике.

– И оставайся там, приятель. Это куда безопаснее.

– Верно, – сказал я. – Только удовлетворения никакого.

– Тебя поддерживают в этом деле власти Эл-Эй?

– В каком?

– Насчет Сондерборга.

– Не совсем.

– Это не означает ни да ни нет.

– Я не столь уж важная персона, – сказал я. – Лос-анджелесские власти могут вмешаться в любое время. По крайней мере, ребята шерифа и окружного прокурора. Я одно время работал в окружной прокуратуре, у меня там есть друг. Зовут его Берни Оулз. Он главный следователь.

– Ты рассказал ему обо всем?

– Нет. Я с ним за весь месяц словом не обмолвился.

– А расскажешь?

– Нет, если не понадобится для моей работы.

– Частной работы?

– Да.

– Ладно, так чего ты хочешь?

– Что за дела крутил Сондерборг?

Хемингуэй убрал руки с руля и сплюнул в окно.

– Мы стоим на славной улочке, не так ли? Славные дома, славные сады, славный климат. Ты, небось, не раз слышал о продажных полицейских?

– Приходилось.

– Ладно, сколько, по-твоему, фараонов живет на таких славных улочках с газонами и цветниками? Я знаю четверых-пятерых из полиции нравов. Все взятки достаются им. А такие, как я, живут в обычных каркасных домишках где-нибудь на окраине. Хочешь посмотреть, где я живу?