Книга Земля воров, страница 110 – Карина Халле

Эллестра и Бринла непринужденно беседуют, они обсуждают своих соседей и все, что Бринла пропустила, пока ее не было. У меня есть ощущение, что более серьезные вопросы мне зададут позже.

Мы идем еще около пятнадцати минут по извилистым тоннелям и спускаемся по узким глиняным лестницам, время от времени встречая других людей. Большинство из них вежливо кивают нам, включая меня, хотя те, кто, похоже, лично знают Бринлу и ее тетю, скорее бросают на меня презрительные взгляды.

Наконец мы попадаем в широкий проход, освещенный факелами, с несколькими самодельными дверями по обеим сторонам. У каждой двери есть на что присесть, например, ветхий стул, табурет из пня или камень, на котором лежит коврик из овечьей шкуры. Возле одной двери в деревянном ящике даже спит оранжевый кот, который бросает ленивый взгляд на Леми, а затем снова засыпает.

— Вот мы и на месте, — говорит Эллестра, останавливаясь у двери, перед которой стоят два пня, на одном из которых лежат чашка со сколами и блюдце. Дверь хлипкая и, похоже, сделана из какого-то сочетания старого дерева и сухих пальмовых листьев. Она открывает ее, и мы входим в темную пещеру.

— Дайте мне минутку, я зажгу свет, — говорит она, снимает со стены фонарь и обходит комнату, зажигая бра и лампы. В сияющем оранжевом пламени их дом предстает во всей красе.

Он больше, чем я думал, обстановка достаточно приятная, но скудная — выцветшие ковры, закрывающие пол пещеры, низкий комод вдоль стены со свечами и небольшой стопкой книг, небольшой диван и кресло-качалка, заваленное одеялами, обращенное к камину, который Эллестра сейчас разжигает своим факелом. На другом конце стоит круглый стол с парой стульев и табуреткой, небольшой кухонный уголок с баком и дровяной печью, трубы которой ведут куда-то наружу, и то, что похоже на кучу сена, покрытую одеялом на земле. На мгновение мне становится любопытно, пока Леми не подходит прямо к нему и не плюхается на нее — это его собачья кровать.

— Я уверена, что по сравнению с тобой мы живем как крестьяне, — говорит мне Эллестра, убирая факел за дверь и закрывая ее. — Но это наш дом.

— Он выглядит мило, — говорю я, стараясь выглядеть как можно более искренним. У меня такое чувство, что она не замедлит приставить кинжал к моему горлу, если я дам ей малейший повод.

Эллестра закатывает глаза и смотрит на Бринлу.

— Не могу понять, он иронизирует или нет. Этот норландский сленг.

— Разве «мило» здесь означает что-то другое? — спрашиваю я, но они обе, похоже, игнорируют меня и направляются на кухню. Бринла снимает со стены факел и зажигает дровяную печь, а Эллестра наполняет чайник из раковины. Они с легкостью передвигаются, избегая столкновений, их движения синхронны, и я чувствую, что заглядываю в повседневную жизнь Бринлы, в ее прошлое.

— Скажи своему парню, чтобы он сел, — говорит Эллестра.

— Он не мой парень, — отвечает Бринла, выглядя слегка смущенной. Приятно знать, что я все еще заставляю ее краснеть.

— Он твой кто-то, это точно, — бормочет Эллестра себе под нос.

Я послушно сажусь за стол, не в силах отвести взгляд от Бринлы, которая что-то ищет в обшарпанном буфете, гадаю, что будет дальше, и мечтаю, чтобы мы остались одни.

— У нас есть мятный чай? — спрашивает Бринла свою тетю.

— Вот здесь. — Она кивает на маленький полотняный мешочек.