Книга Земля воров, страница 191 – Карина Халле

Леми лает и выскакивает из кареты перед Бринлой, готовясь к атаке, но она быстро дает ему понять своим пристальным взглядом и движением запястья, чтобы он остался на месте, не желая, чтобы он пострадал.

Он слушается, опускается на задние лапы, но яростно рычит, и это отвлекает внимание всех, давая мне возможность действовать.

Я хватаю отца сзади, уже обнажив кинжал и приставив к его шее.

— Отпустите Бринлу, или я прикончу его, — приказываю я.

— Андор! — кричит мой дядя, направляясь ко мне. — Отпусти его!

— Отойди, — говорю я. — Я это сделаю.

— У тебя кишка тонка, — усмехается мой отец.

— У меня больше мужества, чем у тебя когда-либо будет, — говорю я, вжимая кинжал глубже, настолько, что он задыхается, и я понимаю, что пролил кровь.

— Андор, пожалуйста, — говорит Видар, медленно приближаясь ко мне с поднятыми руками, как будто я дикий зверь. Возможно, я того заслуживаю, но даже несмотря на то, что кровь шумит в моей голове, а сердце бьется как сумасшедшее, я полностью контролирую себя и мыслю ясно.

— Я отпущу его, — говорю я. — Я не причиню ему боль. Все, что он должен сделать, — это отпустить Бринлу и пообещать, что она будет в безопасности в этом доме, пообещать, что он никогда не будет преследовать ее. Что он принимает то, что она со мной, что она — женщина, которую я люблю, и никакие угрозы, разочарованные взгляды или злобные комментарии не заставят меня изменить свое решение. Я не женюсь на принцессе. Я выбираю Бринлу своей женой, так же как я сам буду принимать каждое следующее решение в своей жизни. Не для тебя, не для синдиката, а для себя. — Я с трудом сглатываю, встречаясь с полными страха и слез глазами Бринлы. — Ради нее.

Мой отец ворчит, ничего не говоря.

Я вдавливаю кинжал глубже, пока он не начинает извиваться.

Все остальные молчат. Все ждут, когда мой отец сдастся.

— Ладно, ладно, — говорит он. — Стражи, отпустите женщину.

Охранники немедленно отпускают Бринлу и отступают. Она вынимает из ножен свой меч и сжимает его в руке в качестве предупреждения, на всякий случай.

Но я не отпускаю отца.

— Обещай мне, что она сможет свободно жить в нашем доме, что ты не причинишь ей вреда, ни ты, ни твой брат, или, клянусь богинями, я убью вас обоих во сне.

— Хорошо, хорошо, — говорит он.

— Обещай!

— Я обещаю. — Он практически умоляет. Я не думаю, что кто-то из нас когда-либо видел его таким.

Поэтому я отпускаю его.

Он, спотыкаясь, отходит от меня к своему брату, хватаясь за окровавленное горло, из которого сочится лишь струйка крови.

— Но ты больше не мой сын, — говорит он.

Я пожимаю плечами, возвращая кинжал на место.

— И я уверен, что это ни черта не изменит в наших отношениях.

Мы смотрим друг на друга в течение нескольких секунд, между нами пульсирует ненависть и враждебность. Хотя сейчас в воздухе витает еще что-то, что усложняет ситуацию. Мне кажется, я вижу проблеск уважения. Лучше не зацикливаться на этом.

Штайнер откашливается за моей спиной. Я поворачиваюсь и вижу, как он тянется к двери кареты.

— Пожалуй, сейчас подходящий момент, чтобы сказать, что у нас есть утешительный приз, отец.

Он забирается внутрь и выносит гигантское яйцо смертодрага, с трудом поднимая его, но все же справляясь.

— Что это? — устало спрашивает мой отец хриплым голосом.

— Оплодотворенное яйцо смертодрага, — отвечает Штайнер. — Как ты и просил. Хотя, технически, ты просил яйца циклодрага, но нам пришлось обойтись тем, что было.