Книга Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1, страница 150 – Моргана Маро

– Ты первый.

Мин Хань внимательно взглянул на Цао. Она не выглядела глупой, но как же тогда ее поймали работорговцы духами? Неужели она сама захотела попасть им в руки?

– Цао, ты долго живешь?

Удивленная его вопросом, дух лишь пожала плечами:

– Я не слежу за течением времени.

– Тогда ты можешь кое-что знать про Хуанъянь.

– Много кто про нее знает, и духи не исключение, – заметила Цао. – Неужели братец Мин ничего не слышал про эту демоницу?

– До этого я не интересовался ею, – признался Мин Хань, – вдобавок я не особо привык верить слухам.

– Неужели ты не боишься Хуанъянь? Насколько я знаю, весь Верхний Мир трепещет, стоит только назвать ее имя, – удивилась она.

– Это и правда так, – не стал спорить небожитель. – Скажи: ты видела ее?

Цао отчего-то помедлила с ответом, все же кивнув:

– Да, встречала однажды. Она сорвала меня и оборвала все мои лепестки, оставив лишь тычинки, – тихо прошептала дух, опустив взгляд. – Жестокость Хуанъянь не знает границ. У людей есть легенда, что эта демоница родилась еще в первую эпоху – ей больше трех тысяч лет! И эта старуха до сих пор жива!

– Я тоже слышал об этом. Однако я хочу встретиться с Хуанъянь.

– Зачем? – наклонила голову Цао, не моргая смотря на него. – Братцу Мину голова не дорога?

– Я думаю, Хуанъянь весьма мудра и много чего знает. Моя душа была лишь листом на древе Цышань, когда она уже ходила по Мирам и наверняка видела многое.

Цао взглянула на него как на идиота, словно решая, все ли в порядке с его головой. Но Мин Хань не привык лгать. Узнав, что Хуанъянь весьма стара, он тут же понял, что ее знания о трех Мирах могут быть безграничны. Он обязан поговорить с таким мудрым собеседником, даже если это будет последний разговор в его жизни.

– Действительно, копьем не проткнешь…^[121]Отдохни лучше, – посоветовала ему Цао, вновь обратившись в белоснежный цветок.

Умыв лицо, Мин Хань сел в позе лотоса на кровать и практически погрузился в медитацию, но услышал тихий шепот духа:

– Не ищи Хуанъянь. Она сама тебя найдет, куда бы ты ни пошел.

Древо Цышань только разгорелось, осветив Средний Мир своим золотым светом, а Мин Хань уже стоял у ворот дома госпожи Дун. Цветок на его груди лениво шевелил лепестками и молчал.

Подняв руку, небожитель три раза постучал, но ответом оказалась тишина. Так и не дождавшись, когда ему кто-то откроет, он тихо пробормотал извинения и легко толкнул дверь ладонью. Замок сломался, и створка свободно открылась, пропустив во двор. Стоило ему перешагнуть порог, как в нос ударил тяжелый запах крови и разложения.

Во дворе, куда ни глянь, лежали трупы. Кто-то плавал в пруду, посинел и распух, кто-то был подвешен за шелковые пояса под крышей, другие лежали на земле с ранами на спине и груди.

– Братец Мин, кажется, мы опоздали, – заметила Цао, и ее голос необычайно громко прозвучал в тишине.

– Что тут произошло? – прошептал небожитель.

Обойдя несколько тел, он заметил, что некоторые даже после смерти сжимают мечи с уже успевшей подсохнуть кровью.

– Они убили сами себя? – удивилась Цао. – Что на них нашло?

– Видимо, то же помешательство, что и у остальных.

Цветок зашевелился, слетев с груди Мин Ханя и обернувшись девушкой. Осмотрев двор и не найдя живых людей, они вошли в дом и обошли несколько комнат. Мебель оказалась перевернута и разбита, бумага на окнах порвана и в росчерках крови. В самом кабинете главы дома за столом сидела старуха, вцепившись в шкатулку на столе и помутневшими глазами смотря перед собой. Ее горло было перерезано, а кровь окрасила некогда светлые одежды.