Книга Предательство по-драконьи. Сладкая месть, страница 48 – Екатерина Гераскина

— Ты прекрасно слышал, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Ты всегда был копией своего отца — безжалостный, холодный, неспособный видеть ничего, кроме своей выгоды.

Я смотрел на неё долго, без единой эмоции.

Она хотела ударить меня словами.

И надо признать, у неё это получилось.

Потому что я просто не мог представить, что окажусь не ее сыном.

А ещё… теперь многое становилось ясно. Например, как она могла пойти на моё убийство. Очень просто, нас с ней ничего не связывало по-настоящему.

Предполагаю, что и Джереми был в курсе. Тому ничего не светило от моей «Империи». Более того, даже нынешние деньги перестали бы поступать на его счёт.

А Айзек? Тоже знал?

— Ненавижу тебя! Ненавижу тот день, когда Олден принёс тебя, рождённого от потаскухи. Но Олдену было плевать, ему главное — скрыть позор. А о моих чувствах он думал меньше всего. Ублюдок, ненавижу его тоже!

Я сжал её щеки, прерывая её словесный поток.

— Кто моя мать?

— Сдохла она! Так ей и надо! Слабая, жалкая человеческая оборванка. Родила и умерла.

Слова доходили медленно, дракон в моём нутре отходил от шока и начинал бесноваться, требуя заткнуть рот предательнице, уничтожить её.

— Имя, — прохрипел я, не сдерживая силу дракона. Мать пошатнулась и, если бы не сотрудники, наверняка упала бы к моим ногам. Но даже те с трудом удерживали её, потому что их слабые драконы чувствовали силу альфы.

— Пошёл ты, — выплюнула она, даже сейчас не изменяя себе.

— Хорошо, — усмехнулся я. — Уводите.

Сам сделал шаг назад, сложил руки в карманы и с откровенным пренебрежением наблюдал, как эту женщину, которая собственно никогда и не была матерью, уводили внутрь. Она скорее была ширмой, потому что воспитывали меня няньки.

Я молча выдержал её обречённый взгляд. Она понимала, что, выдай мне имя, она больше мне не будет нужна.

Теперь она умрёт, но не скажет, кто моя мать.

Если бы не эмоции, которые вырвались наружу, и не слова, что сорвались с её губ, она бы и дальше умело манипулировала тем, что была моей матерью.

А теперь..

Она потеряла всякую власть надо мной, разве что может оставить единственный рычаг давления в виде имени моей биологической матери.

Я повернулся к главврачу.

— Делайте своё дело, доктор, — мой голос стал ледяным, каждое слово звучало как приговор. — Убедитесь, что эта женщина будет под надёжной защитой, здорова и накормлена. Пусть лечение у вас пойдёт ей только на пользу.

Ведь потом её ждёт незавидная жизнь… — это уже читалось между строк.

— Как же Вера?! — захрипела «мать». — Она не простит тебя за то, что ты сделал со мной! — сорвалась она уже на истеричный визг. — Никогда-а-а!

Сотрудники, не теряя времени, повели леди Дрейкмор внутрь здания. Её крики постепенно затихли за толстыми каменными стенами.

Остался стоять ещё несколько минут, глядя на массивные ворота, которые теперь надёжно отделяли нас друг от друга.

Поднял её сумку, что валялась на траве. Достал ее артефакт связи и набрал последний номер.

— Элизабет! Я же сказал, что мне нужно время, чтобы всё устроить и отвести от нас подозрения! — Джереми чеканил слова. — Мне сейчас не до твоих истерик! Я и так не могу дозвониться до Айзека. Чёрт бы его побрал. Нам нужно действовать сообща! Элиз, любимая, ты чего молчишь? Обижена?

Он наконец заметил неладное.

— Ну что ты, моя маленькая сладкая ящерка… Я просто был на эмоциях… Нам сейчас нужно быть вместе как никогда. Одним целым. Действовать как единый механизм. Как только всё закончится и все капиталы Дрейкморов будут сосредоточены в наших руках, мы с тобой поедем отдыхать куда ты скажешь.