Книга Освобождение, страница 104 – Кери Лейк

— Она на тебя запала, если это не столь очевидно, как кажется.

— Должно быть, это какая-то странная запретная фантазия.

— Не такая уж странная. Ты горячий священник. Уверена, что половина прихожан ходит в церковь только, чтобы на тебя поглазеть.

— Наверняка, больше половины.

Меня переполняет смех — впервые за неделю у меня возникло желание улыбнуться.

— Если бы они знали, какой ты похотливый вне церкви, полагаю, твой приход стал бы вдвое больше.

— Ну, мне бы не хотелось, чтобы меня окружала толпа женщин, пытающихся залезть ко мне в штаны.

— А как насчет одной?

— Одной вполне достаточно.

Он нежно касается рукой моего лица, и я поднимаю взгляд к его суровым глазам. Всегда таким серьезным, таким озабоченным. Надо признать, что после стольких лет общения с жестоким ублюдком, я не сразу привыкла к нежным прикосновениям Дэймона.

— А что, если я не вернусь?

— В Нью-Йорк? Ну, я была бы этому рада.

— Нет, к прихожанам. В церковь. Что, если откажусь от сана?

— Зачем тебе это делать? В смысле, церковь — это твоя жизнь. Ты стольким для этого пожертвовал.

— Да, церковь помогла мне пережить очень трудные времена. Но теперь я готов двигаться дальше. Готов к чему-то еще.

Будь мы сейчас героями какого-нибудь мультфильма, мое сердце выскочило бы у меня из груди и расстелилось бы длинным красным ковром.

— Что ты хочешь сказать? Со мной?

— Айви, это не предложение руки и сердца. Я просто подумал, что мы могли бы пить кофе и вместе завтракать. На более регулярной основе.

— Звучит неплохо. Очень неплохо.

Что-то проскальзывает мимо моей икры, и мы оба опускаем глаза на трущегося о ноги Дэймона кота.

— А вот и киска, которой мне так не хватало.

Я, посмеиваясь, шлёпаю его по руке, а он наклоняется и, подняв кота, целует его в голову. Уже через несколько секунд Филиппу надоедают ласки, и он выпрыгивает из объятий Дэймона.

Фыркнув, я скрещиваю на груди руки.

— Рада, что он такой не только со мной. А то я уже начала думать, что это личное.

— Он не из любвеобильных.

— Это у него от тебя, верно? — я выскальзываю из позаимствованного у него пальто, и его тепло сменяет прохлада моей квартиры, а Дэймон, усмехнувшись, перекидывает пальто через руку.

— Я собираюсь завтра подать заявление об уходе.

При этой мысли меня охватывает волнение. Как же будет прекрасно проводить с им каждый день.

— Как насчет того, чтобы порепетировать совместные завтраки?

— М-м-м, — произносит он и, рванув за ворот моей рубашки, притягивает меня к своим губам, которые, черт возьми, почти тают под моими от разожженного им жара. — Сегодня вечером у нас важные дела.

Его пальто с глухим звуком падает на стоящее позади него кресло, но я этого даже не замечаю, потому что он наклоняет голову и перехватывает мой взгляд. Дэймон задирает мне юбку, открывая себе беспрепятственный доступ к проделанной им сегодня дырке в моих колготках.

— Хорошая девочка, — низким от похоти голосом произносит он и, подтянув мою ногу к своему бедру, поднимает меня на руки. — Я опасался, что ты меня разочаруешь.

Обхватив его ногами, я прижимаюсь губами к его губам, и он лишает кислорода мои легкие обжигающим поцелуем.

— Мне нравится Вам угождать, отец Дэймон.

— Тогда ты сделаешь в точности то, что я тебе скажу.

Одной рукой обхватив меня за спину, он крепко прижимает меня к стене и с лёгкостью проникает двумя пальцами в мою скользкую плоть. Это почти постыдно, как под его пальцами я превращаюсь в какую-то лишенную секса нимфоманку. Когда Дэймон их вынимает, я откидываю назад голову и, улыбнувшись, вижу, как он подносит свои поблескивающие пальцы к моему лицу и, вдохнув их запах, проводит по ним языком.