Книга Пари, страница 74 – Александра Плен

– Хороша девка. Зря я не рассмотрел её раньше, сам бы женился, а тебе дал кого попроще…

В тот момент Родана охватила такая бешеная ярость, что в глазах потемнело. Он знал, что отец опять его провоцирует, знал, что он не посмеет тронуть его жену, но вопреки этому едва не засадил ему в челюсть. Родан видел словно наяву, как лицо отца превращается в кровавое месиво, как крошатся его зубы, заплывают глаза, а из горла доносится сдавленный неразборчивый хрип, переходящий в бульканье. И это бальзамом ложилось на его израненное сердце.

Наверное, только нежелание демонстрировать синяки и ссадины перед гостями удержало его на месте.

На балу он продолжал работать. Но глаза, помимо воли, постоянно следили за женой. Вот она улыбается какому-то молодому хлыщу, вырядившемуся в золото с ног до головы, вот разговаривает с братом, танцует с отцом, а потом и с дипломатом Рунама.

Родан видел, как поворачиваются головы всех мужчин в её сторону, как их лица озаряются восхищением и восторгом.

Это злило его безмерно, заставляло кипеть кровь, стискивать рукоятку кинжала от желания выколоть им глаза, отрезать язык, чтобы они не смели на неё смотреть, говорить комплименты.

И… ревновать. Безмерно, безумно, обречённо…

Что бы он ни делал, каким бы идеальным мужем ни стал, всё безнадёжно. Он мог бы осыпать её подарками, подарить весь мир и своё сердце в придачу, но он ничего не сможет сделать с проклятием, которое висит над его родом. Одна надежда, что их старший сын будет связан с матерью кровным родством и Николь будет любить его.

Ему же любви не достанется.

Наверное, королева что-то почувствовала, потому что после очередного танца подошла к трону и уселась в кресло, обмахиваясь веером. Или девушка просто устала?

– Вам было мало мужчин в Академии? – произнёс король раздражённо. – Решили очаровать всех во дворце?

Внутри него бушевали эмоции. Он понимал, что ведёт себя как вздорный мальчишка, но ничего не мог с собой поделать.

– Почему же всех? – уклончиво произнесла Николь, бросив на мужа мимолётный взгляд.

Нетрудно было догадаться, кого очаровывать она не собирается. Его. Родан с силой сжал подлокотники, впиваясь пальцами в гладкое дерево.

– Мне сегодня ожидать вас в спальне, дорогой супруг? – сказала она в сторону.

Сердце Родана сжалось. Он хотел сказать что-нибудь язвительное, обидное, но произнёс лишь:

– Нет. Отдыхайте.

– Вы так благородны и заботливы, Ваше Величество.

Голос Николь был полон яда, губы кривились, но Родан заметил облегчение на её лице, и это разозлило его ещё больше.

– Как только я получу наследника, вы можете быть свободны. Так что это в ваших интересах быстрее забеременеть.

– Тогда не пропускайте посещения, – Николь повернулась в сторону мужа: – Незачем меня жалеть. Выдержу.

– Как вам будет угодно… – огрызнулся он.

Ники кивнула, встала и направилась вглубь зала. Родан смотрел на ровную, напряжённую спину жены, удаляющуюся прочь, и мысленно бранил себя. Почему рядом с ней он ведёт себя как неуравновешенный подросток? Ведётся на её издёвки, язвит, обижается? Он старше её почти на восемь лет – считай, половину её жизни. Он сдержаннее, опытнее, мудрее. Или это любовь так действует? Стирает годы, убивает рассудительность? Потому что сейчас он должен думать о десятках вещей: планировать бюджет, вести переговоры, строить заводы, организовывать схемы поставок материалов и оборудования из-за рубежа, налаживать добрые отношения с местной аристократией, целовать их высокородные зады, чтобы они согласились на формирование ополчения, частичную мобилизацию, повышение налогов и прочее. А вместо этого он мечтает, чтобы Ники обернулась и улыбнулась ему. Просто улыбнулась, как улыбалась до него десяткам мужчин.