Книга Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь, страница 102 – Виктория Вера

— Погоди, Лоривьева, — чуть сжимает мой локоть. — Никогда не показывай недругам своей слабости. Сожрут и не заметят.

— И что же мне стоит делать? — поднимаю на неё взгляд.

— Гулять. Мы продолжаем гулять, — прищуривается, заметив чуть поодаль следящих за нами ехидну и леди Маноли. — И улыбайтесь, леди Милс. Ничто не раздражает наших врагов больше, чем наши улыбки.

К Флюмберже то и дело подходят леди и лорды. Она представляет меня тем, с кем я ещё не была знакома. Я вежливо улыбаюсь, но не могу запомнить их имена и лица.

— Леди Милс? Ох, так вы и есть хозяйка «Розовых облаков»? — с лёгким смущением и интересом в больших голубых глазах, опушенных густыми ресницами.

— Леди Милс? Я так хотела с вами познакомиться! Знаете, я представляла вас несколько старше.

— Леди Милс? Та самая леди Милс? — обжигающий взгляд карих глаз и мужские руки, которые подхватывают мою ладонь, чтобы поднести к губам. — Миледи, я был бы счастлив пригласить вас на танец у костра…

— Простите, сегодня я неважно себя чувствую, — слегка отступаю, вытягивая свою руку из ладоней лорда, чьё имя я тоже не запомнила.

— Лоривьева, взгляни, моему платью успели перешить ворот! — леди Брижелин хвастается воротничком-бантом и наклоняется к моему уху, чтобы продолжить шёпотом. — Я уже поймала с десяток завистливых взглядов! Бьюсь об заклад, в ближайшие дни все леди потребуют от своих швей перешить платья таким же образом. Сейчас каждая кусает локти от того, что это изящное решение не пришло в голову ей самой!

Заставляю себя улыбнуться, поддерживая восторг леди Брижелин.

— Нет-нет, я считаю, что на празднике нужно раздавать наисвятейшую воду не гвардейцам, а беднякам! Ведь это именно бедняки разносят заразу! — уверенно заявляет юная аристократка с аккуратными чертами лица.

— Отчего же вы так решили, леди Айлен? — Флюмберже старательно прячет в голосе нотки раздражения.

— Ну как же? Бедняки не жертвуют церкви и этим гневят богов Варрлаты! Вот поэтому боги и насылают на них мор! Это же всем очевидно, — изящно ведёт плечиком красавица.

— Если бы это было так, леди Айлин, то аристократов бы не касалась багряная лихорадка. Ведь из ваших же слов следует, что боги должны защищать нас лишь потому, что мы оставляем в церкви немалые суммы денег, — скептически задирает бровь Флюмберже. — Тогда как вы объясните то, что аристократы тоже болеют и даже умирают от болезни?

— Уверена, что излечиться от болезни не смогли лишь те аристократы, кто гневил богов, нарушая коны Варрлаты! Ниорли!…

Я пытаюсь ухватить дальнейшую суть спора, но мысли соскакивают то на образ жмущейся к Рэйнхарту Анриетты, то на её же слова о беременности, то на колкий взгляд Эмильена Эмильтона. При этом меня не покидает ощущение, что кто-то рассматривает мою спину. Я даже передёргиваю пару раз плечами и оборачиваюсь… но не замечаю ничего особенного.

Парк постепенно погружается в сумерки, музыка звучит громче, и всё чаще мимо проходят жонглёры с факелами. То здесь, то там слышится смех, но мне не хочется веселиться. Оставаться во дворце на ночь мне тоже не хочется. Хочется вернуться домой и побыть в тишине.

— Миледи, я хочу уехать, пока не стало поздно, — тихонько обращаюсь к Флюмберже, когда её спор с юной аристократкой окончательно заходит в тупик.

— В таком случае, я, пожалуй, провожу тебя, — тоже понижает голос. — Глупость, знаешь ли, ужасно утомляет, и теперь мне хочется побыть в тишине.