Книга Жена первого короля орков, страница 84 – Рина Мадьяр, Тая Мару

Дорога в особняк кажется бесконечной. Мы идем молча, плечом к плечу. Тарн не выпускает мою руку, его пальцы сжимают мои так крепко, будто боясь, что я исчезну. Он пахнет дымом, потом, кровью и железом. Я прижимаюсь к его мощной руке, чувствуя дрожь в своих коленях отзвук пережитого ужаса и дикого облегчения. В горле стоит комок.

В особняке тихо. Кэлли и Лира, видимо, у матери, напуганные слухами. Слуги встревоженно смотрят на нас, но Тарн молча машет рукой, отпуская их. Мы поднимаемся в наши покои. Только за дверью спальни он останавливается, поворачивается ко мне. В тусклом свете масляной лампы его лицо кажется высеченным из темного камня. Усталым, покрытым сажей и мелкими царапинами, но невероятно родным. В его глазах, обычно таких уверенных, сейчас буря. Отголоски ярости, глубокая усталость и невероятная нежность во взгляде на меня смешиваются в одном взгляде.

— Мира... — его голос хриплый, сорванный. Он не может сказать больше. Его руки поднимаются, большие, сильные ладони ложатся на мои щеки, шершавые от пепла и пота. Он смотрит на меня так пристально, так жадно, словно пытается впитать каждую черточку, убедиться, что я здесь, цела, с ним. — Ты не пострадала? До тебя не добрались?

— Я цела, — шепчу я, прикрывая его ладони своими. — Цела, Тарн. С тобой. — Слезы, которые я сдерживала, наконец прорываются, горячие и соленые, катятся по щекам, смешиваясь с сажей на его пальцах.

Он издает звук, похожий на стон, и притягивает меня к себе. Его объятия крепки. Его губы властно находят мои.

Он отстраняется ровно настолько, чтобы срывать с меня платье. Ткань рвется под его нетерпеливыми руками, но мне нет дела. Я помогаю ему, дрожащими пальцами расстегивая пряжки его доспехов, стягивая пропитанную потом и дымом рубаху. Каждый сброшенный кусок одежды словно слой ужаса, сковывавшего нас падает на пол, заставляя позабыть о случившемся. Его кожа под моими ладонями горячая, живая, покрытая свежими ссадинами и старыми шрамами.

Внезапно он останавливается, его тяжелое дыхание горячим ветром обжигает мое лицо. Он смотрит на меня, на мои руки, черные от сажи, на мои волосы, пропахшие дымом.

— Нет, — хрипит он, как только между нами исчезает последняя преграда. — Не так. Не в грязи.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он подхватывает меня на руки легко, словно я невесомая, и несет через покои. Он пинает дверь в смежную комнату, где уже стоит готовая, огромная медная ванна, почти как маленький бассейн, наполненная до краев парящей водой. Аромат сосновой хвои и полевых трав бьет в нос.

Он шагает сразу в воду.

Горячая вода обжигающе приятно охватывает меня, застилая глаза паром. Он опускается на колени в воде, все еще держа меня в объятиях, и вновь касается моих губ своими нежным поцелуем.

— Дай, — он шепчет против моих губ, и его большие руки, шершавые от мозолей и недавней битвы, запускаются в мои волосы. Он наклоняет меня назад, поддерживая за шею, и начинает смывать с меня этот день. Пена, пахнущая лесом и чистотой, забивается под его пальцы. Он массирует мою кожу головы с такой концентрацией, словно это самый важный ритуал в его жизни, смывая сажу, пепел, запах страха. Его губы не отрываются от моих.

Его ладони скользят вниз, по моим плечам, смывая темные разводы. Он очерчивает мощными, уверенными движениями контур моих плеч, ключиц, и наконец смыкается на моей груди. Он ласкает ее, обводит каждую окружность и большой палец задерживается на затвердевшем кончике, водя по нему круги, от которых по всему телу пробегают молнии.