Книга Фрэнк на вершине горы, страница 23 – Тата Алатова

Лучше бы они занимались сексом, порой думал он, возможно, когда-нибудь и начнут, уже совсем близко. Это было бы куда понятнее и проще — физика и механика, доступное удовольствие, лишенное табуированности. Мысленно он рисовал схему: Холли любит свои рисунки, Тэсса любит Холли, Фрэнк любит Тэссу. Элементарная цепная последовательность, с которой было бы можно примириться. Но в этой схеме стрелки то и дело меняли свои направления, и логика происходящего распадалась.

— Эй, Фрэнки, — устало позвал Холли, — ты должен знать: если Тэсса нас бросит, я останусь с тобой.

— И за что мне такое наказание? — скептически уточнил Фрэнк.

— Давай смотреть правде в лицо: ни ты, ни я не покинем Нью-Ньюлин даже ради того, чтобы сопровождать Тэссу… ну, куда там ее орден намерен отправить.

Фрэнк поморщился от этой предательской очевидности. Он был готов умереть за Тэссу, хоть сию секунду, но не был готов убивать за нее. Возвращение в большой мир грозило ему бесчисленными конфликтами, которые то и дело перетекали бы в драки, а он зачем-то научился драться профессионально. Рано или поздно все это закончилось бы очередным тюремным сроком, не так ли?

Если говорить о Холли, то этот чудак вбил себе в голову, что именно в Нью-Ньюлине его творчество достигло своего расцвета, и теперь его тут удерживало нечто вроде суеверия: а вдруг все изменится, стоит пренебречь географией?

По мнению Фрэнка, это была невероятная глупость, гений Холли заключался внутри него самого, располагался прямо в черепушке или в сердце, или где-то там, но попробуйте-ка переубедите чокнутого художника.

— Послушайте, — сказала Тэсса, — вы преувеличиваете масштаб трагедии. Я больше не гожусь для оперативной работы, у этой штуки с уничтожением монстров — короткий срок годности. Год-два-пять, не больше. Я была действующим инквизитором пятнадцать лет, рекорд, который до сих пор не побит. Орден не станет рисковать, отправляя меня в поля. Возможно, речь идет об образовательной или исследовательской миссии, что можно делать и удаленно.

— Ну да, — ехидно ответил Холли, — ты же у нас величайший мыслитель. Прости, Тэсса, но мне даже сложно представить тебя с книжкой в руках.

Она не обратила на него никакого внимания.

— Или, если орден даст мне право выбора, — продолжила Тэсса задумчиво, — мне бы хотелось получить дополнительное образование в области психологии. Реабилитация, тестирование и поддержка таких же инквизиторов, как и я.

— В этом есть смысл, — согласился Фрэнк.

— Никакого, — тут же возразил Холли. — Тэсса, ты даже о своих чувствах не можешь сказать вслух, как ты собираешься говорить об этом с другими?

— Эй, — она легко дернула его за волосы. — Я же учусь.

— Это правда, — согласился он. — Ты учишься, Фрэнки учится, я учусь. Мы такие умники.

Его голос повеселел, и Холли вскочил на ноги, стремительный и снова бодрый. Пятиминутка нежности закончилась.

— Я бы что-нибудь выпил, — сообщил он, — у нас ведь есть выпивка? Только не мое розовое шампанское, оно предназначено для радости, а не тревожности.

— Вроде было пиво, — припомнил Фрэнк, неохотно вставая. Где там его джинсы, куда Тэсса их зашвырнула?

— Фу, — скривился Холли и с топотом понесся вниз.

Фрэнк подал руку Тэссе, помогая ей встать.

— Чтобы исцелять других, нужно исцелиться самой, — сказал он тихо.