Книга Прятки в облаках, страница 135 – Тата Алатова

— Перестань, — попросил он, и его объятия стали крепче. — Все обойдется.

— Ты не можешь этого знать.

— Есть наговор. Сложный, но я практически уверен, что справлюсь с ним — по обмену тел, Маш. Если дела пойдут совсем плохо, то разбираться с комиссией будет удобнее мне. Уж я-то ни на какие прыжки в прошлое не способен, хоть сколько экспериментируй. Ты ведь сможешь вместо меня принять экзамены?

— Не смей, — прошипела Маша, отшатнувшись.

— Если понадобится — мы обвиним кафедру времени в ошибках из-за старого оборудования, а Бесполезняк в маразме, — не слушая ее, продолжил Дымов. — И есть еще твой отец — он всю страну поставит на уши из-за тебя. Так что просто держись. Разрулим.

— Если ты только попробуешь заговорить меня, — начало было Маша свирепо, но тут он, смеясь, поцеловал ее прямо в угрожавший ему палец, и разговор свернул в совсем другое русло.

***

Суббота наступила слишком внезапно. Маша так погрузилась в лихорадочную влюбленность, что к вящей радости Сахарова совсем запустила учебу. И пусть им с Дымовым больше не удавалось остаться наедине, но ведь переписываться-то никто не мог помешать.

К ее огорчению, в этой переписке было мало любовной лирики, зато предположений и предложений о том, чего ждать от комиссии, слишком много.

По ночам, лежа под своим балдахином, Маша шептала: Сережа, Сережа.

Но все еще не осмелилась обратиться так к Дымову, а на единственной в конце неделе паре по лингвистике вообще боялась и дышать, и поднять глаз.

Влюбленность сжирала ее целиком, и она злилась: почему никто не предупредил заранее, что это так пагубно действует на мозги?

Она вернулась в прежнюю комнату, а в отдельную, открытую для них с Лизой, заселилась Арина Глухова, тихая и молчаливая после больницы. Это внесло некоторое напряжение среди девчонок, но даже злюка Ленка Мартынова пока не цеплялась к ней. Дина тоже вела себя спокойно и сдержано, что, с одной стороны, вполне устраивало Машу, а с другой, — несколько нервировало. Ее не покидало ощущение, что потомственная гадалка что-то задумала, но это уже было похоже на паранойю.

Вика, которая все еще опасалась, что Машу придут убивать, быстренько собрала вещи и переехала к Кате Тартышевой, заняв освободившуюся кровать Арины.

Таким образом, к субботе в общаге воцарился относительный мир, хотя и не больно-то надежный.

***

Узнав, что Маша вместе с Зиночкой собрались в бывшему ректору Сироткину, Дымов заявил, что поедет тоже.

Они вышли за периметр университетской территории по отдельности, и когда Маша нырнула из тропической жары парка в заснеженный декабрь, то ненадолго задохнулась, переключаясь.

Дымов ждал ее на парковке, небрежно опираясь на низкое ограждение. В темном пальто и сером шарфе, он казался очень элегантным циркулем.

Вот бы его поцеловать прямо сейчас! Но ведь нельзя, нельзя.

И Маша вздохнула, настраиваясь на «вы» и «Сергея Сергеевича».

— И что мы скажем Зиночке? — спросила она, подходя ближе. — С какой стати вы рванули с нами?

— Могу поспорить, что она не спросит, — хмыкнул он. — Мы с вами, Рябова, — он тоже перешел на официальщину, — едем на подпольную встречу революционеров.

— А?

Глава 28

— Алла Дмитриевна своим выступлением против Бесполезняк расколола университет на два противоборствующих лагеря, — весело сообщил Дымов. — Слухи о нашем разрыве уже достигли всех кафедр, поэтому моему присутствию никто не должен удивиться.