Книга Прятки в облаках, страница 137 – Тата Алатова

— Чары Михайло-основателя.

— То есть, Дина никогда не смогла бы меня зарезать внутри университетского периметра? — переспросила Маша настойчиво. — Почему мне раньше никто об этом не сказал? Ректорша? Сергей Сергеевич?

Она яростно оглянулась назад и встретилась с таким же удивленным взглядом Дымова.

— Вы не знали, — выдохнула она.

— И Агапова, скорее всего, не знает тоже, — хмыкнула Зиночка. — Это же надо читать «Полное руководство управлением университетом, перечень правил и важных пунктов с предостережениями и советами» — три тома со сносками, которые никто не удосужился адаптировать под современный язык или оцифровать. В своем роде, чтение этих трудов — испытание, который проходит каждый ректор, вот Геннадий Петрович их едва не наизусть вызубрил, а Агапова — руководитель иной формации. Наглая, самоуверенная выскочка.

— Но я же несколько недель жила в ужасе, ожидая зверского убийства! — рассердилась Маша. — И ни вы, ни Иван Иванович и словом не обмолвились, что можно не бояться ножа!

— Ну меня-то никто не спрашивал, — открестилась Зиночка. — Будь ректорша не такой высокомерной, она бы посоветовалась с более опытными сотрудниками, а не пробуждала сразу Вечного стража. Меня держали подальше от этого дела, ведь я всего лишь завхоз. Что касается мотивов Ивана Ивановича — то сие есть тайна, покрытая мраком. Но я ставлю на то, что ему просто скучно все время спать, вот он и решил немного порезвиться. Сущность это крайне любопытная и деятельная, и, хоть формально подчиняются ректору, всегда имеет собственные интересы… Глава семнадцатая предостережений.

— А вы, Зинаида Рустемовна, как ознакомились с «Правилами»? — спросил Дымов. — Насколько я понимаю, они позволяют себя прочесть только ректорам.

— В отличие от Агаповой, прежние ректоры со мной считались, — дернула плечом Зиночка.

Маша притихла, уставившись в окно. Снова на нее вывалилось так много сразу, что требовалось распихать все по полочкам и наклеить воображаемые ярлыки. Следилка Вечного стража — в категорию «очень стыдно», стремительно постаревшая Зиночка — в папку «удивительное», открытие про невозможность кого-то зарезать — в нечто яростное, исходящее криком бессилия. Она чувствовала себя такой маленькой, такой незначительной, пешкой, с которой можно совсем не считаться.

Все эти взрослые или даже бессмертные личности просто не воспринимали ее всерьез. Алла Дмитриевна не удосужилась стать настоящим ректором, Зиночка злорадно позволяла ей ошибаться, а про Ивана Ивановича даже думать не хотелось.

Как уцелеть в этих хитросплетениях чужих интриг, промахов и секретов?

***

Бывший ректор университета, подвинутый дерзкой Аллой Драконовной, жил за городом, в небольшом и очень престижном дачном поселке. За окнами машины проплывали добротные особняки, защищенные высокими заборами, и Маше снова захотелось домой.

Воспоминания о родном доме тут же прибавили уверенности, и она достаточно спокойно вышла вслед за Зиночкой из машины во дворе засаженного елками участка. Ей очень хотелось взять Дымова за руку или хотя бы пойти рядом, но после намеков Зиночки Маша предпочитала держаться от него на приличном расстоянии.

Им открыл дверь статный и высокий старик с всклокоченными белыми волосами, кутавшийся в потрепанный халат, который был надет поверх клетчатой рубашки и мягких домашних брюк.