Онлайн книга «Прятки в облаках»
|
— Ну-ка, как тебя там, — с хрипловатой чувственностью произнесла Зиночка, — первое правило студента! — Что? — испугалась Маша. Неужели она не изучила какой-то обязательный устав или вроде того? — Проснулся поутру — посмотри в окно, — хмыкнула Зиночка и вернулась к своему занятию. — А кабинет Аллы Дмитриевны?.. — На втором этаже за оленем. — За каким оленем? — растерялась Маша. — Северным вроде. Лестница нашлась за голубой плюшевой портьерой. Поднявшись по ней, Маша попала в коридор с несколькими дверями. На стене висел план эвакуации, а на прозрачного стеклянного оленя она налетела, не заметив его, и зашипела, ударившись коленом. — Смотри, куда прешь, — буркнул олень. Маша осторожно обогнула его и постучала в следующую дверь. Та с пронзительным скрипом отворилась. В небольшой приемной вздыхал над кипой бумаг древний старичок с пышной белой бородой. Его блестящая лысина отражала свет. — Нет, ну кабачки-то вам чем не нравятся, — ворчал он себе под нос и выглядел немного сумасшедшим. — Клетчатка! Витамины! А вам лишь бы все картошку трескать, да еще и жареную, вредную. А ЖКТ? А перистальтика? — Здравствуйте, — сказала Маша. — Рябова, — встрепенулся он, — вот скажи мне, чем тебя кабачки не устраивают? — Они же безвкусные, — пробормотала она озадаченно. — А вы что, меня знаете? — А что, у Аллы Дмитриевны многим студенткам назначено? — передразнил он язвительно. — Ну вот что, девочка, завари-ка мне пока чаю, раз пришла раньше времени. Вон там под салфеткой… Да не вязаной, а вышитой! И рассказывай, рассказывай пока — что натворила, в чем провинилась. — Я-то? — задумалась Маша, приподняла салфетку и обнаружила под ней чайник, несколько чашек и коробку с сухой ромашкой. Вода стояла в графине рядом. — Я ни в чем не виновата, наверное. — А, значит, ябедничать пришла. Ябед я не люблю, противные они, — поделился старичок. — А как не ябедничать, Наум Абдуллович, как не ябедничать? — раздался веселый мужской голос. — Мария, ну что вы медитируете над этим чайником? Наговор кипячения, кажется, проходят в шестом классе средней школы. — Здравствуйте, Сергей Сергеевич, — не оборачиваясь, сказала Маша. Ага, кипяти при нем воду — а потом: «Рябова, вы что, каши мало ели? Что вы там лепечете? Говорите уверенно и четко». Сам-то он вообще умудрялся неразборчиво бормотать себе под нос, а все равно получалось, как надо. — Виделись уже, — напомнил Дымов. Маша налила в заварочный чайник воду из графина и сосредоточилась: главное, четко и понятно сформировать мысленный посыл, а слова или там формулы — это лишь костыли да подпорки. Каждый облачает волшебство в удобную для себя форму, но все начинается с мысли. Бам! Вместо кипятка в чайник плюхнулось нечто ядовитое-розовое, приторно-ароматное, покрывшее Машу с ног до головы цветочными лепестками. Ойкнув, она отпрыгнула в сторону. — Ах ты батюшки, — вздохнул старичок, — так я и думал. Опять Зинка со своими глупостями, мерзавка. Милая моя, ну отряхнись, что ли. Нельзя же в таком виде к Алле Дмитриевне. — Ну, блестки еще неделю смывать придется, — Дымов шагнул к обалдевшей Маше и принялся отряхивать ее от лепестков белоснежным платочком. Так в детстве братья отряхивали ее от снега, вытащив из очередного сугроба. — Не пугайтесь, Маша, это у Наума Абдулловича и Зинаиды Рустемовны такие высокие отношения… То он ее фикусы с ума сведет, то она ему бороду в зеленый покрасит… |