Книга Соломенное сердце, страница 137 – Тата Алатова

— Войди в костер, девочка, — вздохнули анки.

Что? Да ведь она сгорит заживо!

Поля оглянулась на Даню. Он стоял в нескольких метрах позади нее, окутанный ночью, внимательный, серьезный. Остальные, видимо, вернулись к машине.

Увидев панику на Полином лице, он быстро улыбнулся, подошел ближе и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Она охотно ухватилась за его ладонь, теплую, крепкую.

— Пойдем, — сказал Даня, все еще улыбаясь.

— С ума сошел? Это же огонь!

— Огонь, — согласился Даня задумчиво, — яркий и страшный, огонь, который несет смерть, но и жизнь тоже. Нет ничего страшнее пожара и ничего лучше теплого очага. Анки прекрасные и грозные, величественные и могучие, поэтому они способны на милосердие.

Завороженная его нежным мурлыканьем, Поля заторможенно смотрела на то, как свободная рука Дани тянется к костру, а потом он уверенно погладил пламя.

Вскрикнув, она ожидала запаха паленой кожи, новых ожогов, но улыбка Дани так и не померкла. И огонь потерся об его руку, как котенок.

— Ты собрался со мной? — нахмурилась Поля. — Зачем?

— Просто так. Интересно же!

В его азарте было что-то еще, что-то куда сложнее, но она не могла разобрать этих чувств.

— Будет больно?

— Наверняка.

— Но мы выживем?

— Может быть.

Анки — это был быстрый и жестокий путь. Возможно, если бы они еще раз подумали, то смогли бы придумать что-то другое.

Но Поля с раннего утра была как заведенная пружина, в ней плескалась странная злость, которая едва не сбросила их в пропасть. Вспомнив, на какой скорости она гнала по перевалу, Даня сглотнул снова накатившую тошноту.

Сейчас ему больше всего на свете хотелось оттащить Полю от костра, уговорить ее не делать глупостей, и все вокруг орало от ужаса и норовило упасть в обморок. Пусть все осталось бы, как и раньше, с этим ведь можно жить.

И, поддавшись всем своим слабостям сразу, Даня сказал:

— Поль, мы же можем еще отступить. Подумаешь, соломенное сердце. Бывает ведь и хуже… отсутствие головы, например.

Она послушно отступила назад, в безопасную темноту, вгляделась в огонь, стиснула зубы, и он понял: не будет Поля отступать. Не сегодня, не сейчас. Девочка, которая выбрала своими помощниками тех, кого боялась больше всего, единственных, кого вообще боялась, — пылающих анков, — однажды решившись, пойдет до конца.

Даня покрепче сжал ее ладонь, чтобы она не вздумала сигать в костер в одиночку, с нее станется.

Не то чтобы он мог как-то облегчить ее боль или разделить ее пополам, просто так, вместе, Дане было спокойнее. Останься он наблюдать за происходящим со стороны — наверное, спятил бы.

— Готов? — спросила Поля.

— Вроде того.

***

Огонь действительно не обжигал. Он был горячим и ослепительным, но не ранил.

По крайней мере, не сразу.

— Мы видим, — протрещали духи, и Поля наконец ясно разглядела их лица: совсем не похожие на человеческие, без ртов и глаз, мерцающие черные угольки с алыми проблесками. — Твое сердце укутано так надежно, но мы ведь анки. Мы что угодно уничтожим.

— Уничтожайте, — велела Поля, и тогда в ее груди полыхнула боль — мощная, беспощадная, сокрушительная. Поля раньше и не догадывалась о том, что бывает так невыносимо. Крик, перетекающий в вой, пронзил ясное небо, застонали в ответ горы и содрогнулись деревья, порыв ветра разметал искры, анки зашипели яростно и ударили снова, пробивая защиту великой первой жрицы. И тогда Поля ощутила, как что-то ломается внутри, и услышала тихое новорожденное сердцебиение, неровное и переполошное.