Книга Соломенное сердце, страница 139 – Тата Алатова

— Тебе же нравилось мое спокойствие!

— Вообще не нравилось.

— Так зачем ты на мне женился?

— Ну все, хватит, — засмеялся Даня, — тебе надо поспать. Вот увидишь, на свежую голову мир покажется не таким уж и пугающим.

Поля замотала головой:

— Сперва мне надо помыться.

— Да, хорошо. Вода смоет все тревоги.

***

Баня монастыря уже остыла, но Даня не стал подбрасывать дров, ему не хотелось разводить огонь, чтобы не расстраивать Полю заново. Однако вода была еще горячей, и он набрал целую бадью.

— Почему ты так и топчешься в предбаннике? — удивился он.

— Мне надо раздеться перед тобой? — тонким голосом спросила Поля.

— Ну я же уже видел тебя голышом.

— А теперь не смотри!

— Конечно, я буду на тебя смотреть, — заверил он, вернулся в предбанник, решительно стянул с Поли футболку, высвободил запутанные волосы. Она не сопротивлялась, зато краснела, ерзала и кусала губы.

Присев на корточки, Даня помог ей избавиться и от носков и штанов, а белье Поля скинула самостоятельно, повернувшись к нему спиной. Хмыкнув, Даня чмокнул ее в плечо:

— Так ты тоже очень красивая.

Она издала какое-то восклицание и юркнула в баню.

— Ты знаешь, что вассы способны на кое-какое целительство, а еще они могут уменьшить твои переживания? — спросил Даня, протягивая ей ковшик.

— Но ведь здесь нет никаких васс? — Поля на всякий случай заглянула в бадью.

— Здесь нет, но завтра ты можешь искупаться в какой-нибудь речке, а я подманю для тебя водных духов.

— Что, соскучился по своим мокрым девицам? — съязвила она.

— У меня уже есть одна мокрая девица — прямо перед моими глазами.

Поля фыркнула и начала намыливать голову.

***

Потом они целовались — в бане и предбаннике тоже, в монастырском огороде и на лестнице, и Полино так сердце взволнованно и суматошно билось, что Даня даже пытался притормозить, чтобы не вызвать новую волну рыданий или обморока какого-нибудь. Но Поля не дала ему увильнуть, опрокинула на кровать, склонилась над ним, окутав облаком еще влажных волос. Даня лежал смирно, позволив Поле самой решить, как и что с ним делать и делать ли вообще. Он переживал, что на нее свалилось слишком много сразу, и с непривычки это, наверное, тяжело и сложно, и, возможно, прямо сейчас милосерднее было бы просто дать ей отдохнуть, но Поля льнула к нему — Даня, кажется, ее успокаивал.

Ночь была наполнена самыми разными чувствами — острыми, почти режущими. Ночь была наполнена тягучей сладостью, отдающей горечью после всех мытарств и переживаний. Ночь была полна слез и суетливой возни, скорее нервной, чем чувственной. Но им обоим было нужно стравить пар, ощутить, что они есть, они здесь, они вместе — два потерянных ребенка, которые нашли друг друга и теперь сделают все, чтобы не потеряться в этом огромном мире заново.

***

Батюшка Леонид вызвался доехать с ними до Сытоглотки, куда нужно было доставить Федоровского.

И вот что интересно: еще накануне Поле и дела не было до его чокнутого бормотания, а сегодня оно раздражало до зубовного скрежета.

Зато хотелось остановиться возле каждой горы, чтобы рассмотреть ее как следует. Поле и прежде нравились пейзажи Верхогорья, но теперь они завораживали. И Даня — веселый, смешливый Даня, — который сидел так близко, что все время хотелось его потрогать. И Поля трогала — локоть или колено, волосы или плечо, и он улыбался ей открыто и светло, и от этого во рту становилось горячо.