Книга Соломенное сердце, страница 46 – Тата Алатова

— Матерь наша Дара, — раздалось над самым ухом потрясенное. — Что же ты творишь, Полюшка.

Она рывком села, сердце бешено стучало где-то в горле. Луна скрылась, но ночь уже таяла, и темнота была не абсолютной, а серой, предутренней. Все тот же резной комод, кружево занавесок. И отголоски многоголосого воя, долетавшего до деревни. Цепные псы сходили с ума, надрывались, переходя в скулеж. Поля провела ладонью по лицу, утирая слезы, ощутила Даню совсем рядом, услышала его сбившееся дыхание.

— Тише, — пробормотал он и обнял ее, прижимая к своей груди. Ощущать его за своей спиной было правильно, надежно, и Поля обмякла, Вспомнила про Федора, блины и малину.

— Как там ваш клад? — спросила сорванным шепотом. Горло болело, как от долгого крика.

— Клад? — Даня был так растерян, что ему потребовалось время для ответа. — А, клад. Хорошо. Нашли его замурованным в стене, представляешь себе?

— Теперь мунны отстанут от Федора?

— От Федора-то отстанут, да только, Полюшка, они нашли себе новую добычу. Чувствуешь? Их полно в этой комнате.

Она не чувствовала никаких муннов. Только теплое дыхание у самого уха, руки, поглаживающие ей волосы, слабость, выступившую капельками пота на лбу.

— Прогони их, — попросила Поля, подрагивая.

— Конечно. Что за кошмар они на тебя наслали? Спорим, сейчас каждый житель деревни трясется от ужаса. Да я сам чуть не поседел, услышав, как ты завываешь.

— А, — вяло произнесла Поля. — Так это на самом деле.

Она чуть отстранилась, чтобы взглянуть на Даню, вдруг и правда поседел, будет жаль, ей нравились его черные длинные волосы. И охнула, увидев, как новые волдыри и рубцы вновь обезобразили его губы и лицо.

— Что опять? — быстро спросила.

— Ах, это, — Даня поскучнел, скривился, отвел глаза. — Не будет Федору счастья с его Наташкой, знаешь ли.

В тот момент, когда раздался жуткий вой, Даня как раз плелся в хозяйскую спальню, чтобы урвать пару часов до того, как настанет утро. И при этом ужасно злился на эту несносную Наташку, которая вдруг ни с того ни с сего полезла к нему целоваться, пока Федор разбирал стену.

Такого коварства Даня не ожидал и не успел увернуться. Несмотря на то, что женщины всегда внушали ему некий трепет и волнение, и он всегда охотно поддавался их чарам, не боясь последующей боли, эта девица сразу показалась слишком неприятной. Да и меньше всего на свете хотелось обидеть добродушного Федора, который накормил их сытным ужином и отдал свою кровать.

Она прибежала под каким-то надуманным предлогом, но Даня подозревал, что расплодившиеся тут мунны уже разнесли новости по деревне: Федор ищет клад.

И невеста поспешила с ревизией — то ли из опасения, что найденное будет перепрятано, а то ли, чтобы все пересчитать и оценить. Стоит ли схрон того, чтобы выходить ради него замуж?

Но все мысли вылетели из Даниной головы, когда из-за неплотно прикрытых дверей его пригвоздил к месту страшный звук, какой он даже не мог себе вообразить. Из чьих губ вырвалась на волю эта тоска вперемешку с беспокойством, сомневаться не приходилось. И Даня бросился к Поле, желая разбудить ее до того, как под их окна придут крестьяне с вилами.

— Что это? — испуганно крикнул Федор.

— Мунны! — быстро ответил Даня. — Злятся, что их изгоняют.

В общем, он даже не ошибся. Он ощутил их сразу — множество невидимых, крохотных созданий, которые, подобно вспугнутым мухам, разлетелись в разные стороны от Поли.