Книга Соломенное сердце, страница 63 – Тата Алатова

— Да шелупонистый какой-то народ, — объяснила Поля, — называют себя свободным братством. По мне — просто маются дурью.

— Ладно, — Даня беззаботно кивнул, — братство так братство. Слушай, а давай теперь ты меня поцелуешь, пока банька под боком.

— Зачем это? — оторопела Поля.

— Для эксперимента, — объяснил Даня, — надо же понять, как работает мое проклятие!

Поля молчала, изо всех сил стараясь удержаться от подзатыльника, она видела, как княжна Катя время от времени отвешивала их Егорке. Но Даня — не Егорка, а она — не его старшая сестра. Воспитание балбеса — не ее забота.

— Никаких поцелуев, — напомнила Поля, похвалив себя за терпение. — Никогда. Ни с кем. Ты чем вообще слушал?

— Ты скучная, — надулся он.

Второй раз за сегодня ее назвали этим словом.

— Скучной быть плохо? — спросила она нерешительно. — Это делает меня неприятным человеком?

Даня нахмурился — он явно не ожидал, что его трепотня заденет Полю за живое.

— Я вовсе… — начал было он, сбился, взмахнул ресницами, сжал Полину ладонь. — Я просто… В смысле ты… Ты меня не слушай, Полюшка, я иногда такую пургу несу, сам себя не одобряю.

И куда подевалось все его красноречие?

— Ворон предложил мне стать его зазнобой, а потом передумал, потому что я скучная, — объяснила Поля.

— Какой еще Ворон? — переполошился Даня. — Какой еще зазнобой? Да что же это такое, на пару часов впал в спячку, и нате вам!

— Ну я Ворон, — лохматый вальяжно подошел к ним с ружьем на плече. — Самый тут главный. А ты, задохлик, будешь меня во всем слушаться, потому как у меня есть оружие, а у тебя нет. И все твое моим будет: и тарантайка, и девушка.

Даня расправил плечи, что было смешно, учитывая, что он оставался только в тряпке на бедрах. Улыбнулся — без всякого высокомерия или неприязни, но и не испуганно. Упрямо, наверное.

— Спорим, нет? — задиристо и весело возразил он.

По Даниным прикидкам, лохматому парнишке с ружьем на плече было чуть больше двадцати лет, и выглядел он скорее потешно, чем грозно. По крайней мере, инстинкты, которые чаще служили поводырями, чем разум, никак не реагировали на… как его там? Сокола? Ворона? Птицу какую-то. Происходящее напоминало детскую игру, и Даня был готов с удовольствием в нее поиграть.

— Стало быть, — заговорил Птиц, супя брови. Примерно так выглядел бы птенчик, вздумай он запугать ленивого дворового пса. — Ты, парень, останешься в у нас. В заложниках, стало быть. А девка твоя съездит пока и привезет нам мно-о-о-ого-о-о бензина. Потом оставит здесь тарантайку и заберет тебя. Как вам такой расклад? — и он самодовольно ухмыльнулся, явно гордясь своей затеей.

— Хотите оставить Даню себе? Забирайте, — легко согласилась Поля, ничуть не впечатлившись.

— Никогда не был заложником, — поделился с ней Даня. — Должно быть, это увлекательно. Новый опыт, опять же, новые байки.

Тут он вспомнил, что не обзавелся пока по эту сторону гор приятелями, которым было бы так приятно рассказать хорошую историю, и немного приуныл. Пригляделся придирчиво к Птицу — а ну как тот любит послушать про вьеров и анков, — и остался довольным. Лохматик производил впечатление человека, способного оценить хорошую небылицу.

— Кстати, когда сюда придет Арра со своими ребятами, передайте ей пожалуйста, — смиренно попросила Поля, — что с торговлей придется повременить до тех пор, пока я не разберусь с вашим бензином.