Книга Соломенное сердце, страница 65 – Тата Алатова

— Хм, — Птиц озадаченно перекинул ружье на другое плечо, — так это… золу-то еще можно своровать, а бревно из чужого дома незаметно не выдернешь. А дрын из забора не подойдет?

— Дайте ему медовухи, — сказала Поля, — а остальное мы сами раздобудем.

— Да? — Дане не очень-то улыбалось бродить по деревням, выпрашивая всякое-разное, но раз уж Полю повсюду встречали хлебом-солью, то, может, и ничего, обойдется.

— Медовухи нет, есть синюха.

— А?

— Цветочки такие голубенькие, меленькие, — пояснил Птиц, — другого, почитай, тут и не растет ничего. А синюха хороша, особенно от кашля и резей в животе.

— Что-то мне расхотелось, — признался Даня.

— Ну тогда прыгайте в тарантайку и погнали за бревном, — распорядился Птиц и озорно подмигнул, увидев Данину гримасу. — Ну, ты же не думал, что я вас одних отпущу. Тю! И поминай, как звали.

— Горт в шалаше — веская причина вернуться. Такого я еще не видывал, — заметил Даня, однако безропотно взял Полю за руку и направился с ней к машине.

Они подождали, пока Птиц вытурит своих приятелей из внедорожника, это оказалось не таким-то легким делом. Из недовольного бурчания болотных обитателей стало понятно, что план с Даней-заложником был принят единогласно, и теперь мало кто был согласен менять тарантайку с бензином на старое бревно и горстку золы. Дело едва не завершилось мордобоем, однако Птиц все же смог вразумить своих сотоварищей, угрожая им страшными охотниками Сытоглотки.

Наконец, удалось сесть в машину, и Поля завела мотор.

— Где здесь ближайшее селение? — спросила она, осторожно разворачиваясь.

— Так хоть туда езжай, хоть сюда. Всюду люди копошатся, — отмахнулся Птиц.

Даня недовольно посмотрел на заросли, через которые им предстояло разбираться. Не могли, нечто, нормальной дороги проложить, раз уж решили заложников хватать?

— И все же, — строго сказал он, разворачиваясь назад, к Птицу, чтобы не видеть царапающие ценную тарантайку ветки, — что именно вы делаете в этой глуши, я так и не понял. Вас, что, из дома всех выперли?

— Вот и я первым делом спросила, — кивнула сосредоточенная на фигурном вождении Поля.

— А и выперли, — разухаристо ответил Птиц, — а и за дело. Тебе-то что?

— За какое такое дело?

— Так вороват я сызмальства, — без всякого смущения сообщил он. — У одной соседки кадушку упер, у другой — козу увел, а спроси меня зачем — так я и сам не скажу. Ну и деревня выставила меня за околицу. И пошел я, стало быть, печальный, голодный и одинокий, глянь — Потапыч бредет. Его жена к куму ушла, вот он и подпалил им избу, от обиды, стало быть… Гришаня со старостой подрался, Петеру собственная бабка прокляла, тьху. Вот мы и решили собственное поселение организовать, чтобы самим над собой главными быть. А свержение князя — наша официальная идеология, ибо как без нее-то, анархия выйдет!

— Почему на болотах? — спросил Даня.

— Потому как где их нет — там уже живет кто-то другой. Да и болот этих… одно название, негусто, в общем. А все почему? Потому что наши болота — не просто болота, а гнездышко вьера и вассы.

— Чье-чье гнездышко? — не поверил Даня. — Что за ересь!

— А ничего не ересь! Спроси любого жителя деревень, что ниже, что выше! Тебе всяк расскажет, что болота эти не простые!

— Вьеры не живут с вассами, — раздраженно буркнул Даня, — это противоречит их природе.