Книга Соломенное сердце, страница 69 – Тата Алатова

Темные от золы колобки отправились в печь, а Даня ловкими пальцами принялся плести венок из одуванчиков, которые успел где-то надрать.

Его длинные темные волосы были небрежно заплетены в косичку, старенькая футболка выцвела, на губах блуждала рассеянная, сама — себе, улыбка. Подвижный и доброжелательный, он быстро становился своим везде, где появлялся, а сейчас, отдохнувший и выспавшийся, просто излучал дружелюбие и спокойствие.

Рядом с ним все казалось легким, понятным и интересным, и Поля снова и снова ловила себя на ощущении, что ей не так уж и важно, что она такое, откуда пришла и куда идет. Казалось, обычной жизни, дороги, новых встреч и новых дел вполне достаточно для хорошего, повседневного счастья. Наверное, она могла бы годами возить Даню туда и сюда, наблюдая со стороны, как ловко он управляется с людьми и духами.

— Так просто? — хозяйка заглянула в печь.

— Не просто, — ответил Даня и нежно водрузил на голову Поли одуванчиковый венок, — теперь надо вдохнуть в наших гортов жизнь, призвать искры силы ушедших богов. Эх, сюда бы батюшку Леньку, да, Поль?

Она не ответила, ловя свои отражения в начищенной до блеска посуде.

Яркие одуванчики добавляли сияния пшенице ее волос.

— Вдохнуть жизнь? — спросила хозяйка.

Ворон тоже крутился рядом, но мысли его, к счастью, были далеки от желания что-то стащить. Все его внимание тоже было приковано к печи.

— Да-да, — Даня безмятежно улыбнулся, — сейчас я вытащу колобки, и каждый из вас возьмет по одному в ладони…

— Горячо же, — испугался Ворон.

— Горячо, — согласился Даня, — но если горт вас примет, то ожогов не будет. А если не примет… то залечите, что делать.

Хозяйка слушала внимательно и сосредоточенно. А вот Ворон, который так рьяно рвался через Гиблый перевал свергать князя, явно был близок к смятению. Судя по всему, боль он не особо жаловал.

Поля представила себе, как берет в ладони только вытащенный из печи комок теста, как ее кожа нестерпимо нагревается, как распускаются ожоги, и вдруг словно разделилась надвое. Одна ее часть, та, которая не помнила этот мир молодым, но знала, что когда-то он таким был, радовалась теплу, радовалась огню. Он был способен защитить от морозов, отогнать хищников и подарить горячую сытную пищу. А вот другая ее часть, та, которая норовила оскалить зубы, огонь люто ненавидела.

Замерев, чтобы не вспугнуть этот ворох чувств, Поля почти не слушала Даню, который всё продолжал объяснять:

— Вы должны нашептать… найти слова, убедить духов прийти именно к вам, поселиться именно в вашем доме. Но не вздумайте врать и преувеличивать, а то схлопочете. Готовы?

На какое-то мгновение Поля почти подчинилась порыву выхватить из печи колобок, сжать его обеими руками. Дом! Ей нужен надежный дом с толстыми стенами, дом, где ее дети были бы в безопасности, дом, куда не пробьются враги.

Красным заволокло все вокруг, и Поля на всякий случай оперлась спиной об стену. Прикрыла глаза.

Лязгнул ухват, негромко охнула, принимая колобок, хозяйка, плаксиво вскрикнул Ворон.

— У меня много еды и много молока, — шептал женский голос, — мои сыновья работящие и покладистые. Здесь тебе будет хорошо и спокойно.

— Ты станешь первым гортом, у которого вместо крыши будет небо, — вторил ей мужской голос, — свободным гортом, презревшем замшелые устои… Да все духи Верхогорья будут тебе завидовать!