Книга Тетушка против, страница 80 – Тата Алатова

Рауль с готовностью поднялся вслед за ней и вышел в темный холл, куда заглядывало солнце только во второй половине дня.

— Пруденс? — позвал он вопросительно, когда она отошла на несколько шагов от столовой.

— Хочу, — негромко и торопливо выпалила она, боясь передумать. — Хочу, чтобы вы выставили Шарля Огюстена Воклюза из нашей провинции.

— Будь по-вашему, — склонил голову он, — я напишу в столицу.

— Ах нет, — возразила она, — это слишком долго! Я хочу, чтобы вы выставили его сегодня же!

Маргарет и сама понимала, что ведет себя неразумно. Откуда у Рауля такие возможности? Все, на что он горазд, — это трепать языком. Однако при мысли о том, что королевский интендант раскроет рот и начнет судачить о тираничной тетушке, доведшей свою невинную племянницу до отчаянного шага с ордонансом, у нее начинались спазмы в желудке.

— Понимаю, — медленно протянул Рауль, глубоко задумавшись. — Не беспокойтесь на этот счет.

И пошел в сторону кухни, мигом позабыв об оставленном в одиночестве алхимике. Услышав его громкие распоряжения Жану седлать коня, Маргарет представила, сколько ворчания эта суматоха опять пробудит в Мюзетте, и торопливо шмыгнула к себе, чтобы взять плащ. В хорошие времена она бы мигом поставила старуху на место, но этот день нельзя было назвать хорошим.

Лучше уж она прогуляется до деревни, чтобы купить кое-какой провизии к ужину, а заодно и успокоится. Тупица, тупица Воклюз! Как он мог составить такой документ, даже не вникнув во все детали? Сказала ли ему Пеппа имя своего жениха? Слухи о столичных похождениях молодого графа Флери достигли даже их глуши, и плоха была бы та опекунша, которая бы благословила этот союз.

В результате вместо того, чтобы перестать злиться, Маргарет еще больше себя распалила, шагая все быстрее и быстрее по сухой растресканной от солнца дороге, и появилась в деревне, буквально кипя от негодования.

Покосившаяся арка с облупившемся гербом Флери кричала о том, что когда-то все здесь, и крестьяне тоже, принадлежало этой семье. Узкая улочка, выложенная булыжником, извивалась между плотно прижимающимися друг к другу домами из грубого известняка. Где-то уныло кричал осел, слышался стук топора, тянуло дымом от очагов. Местные глазели на Маргарет, которая была одета пусть и не последней моде, но все же по-городскому, с любопытством, но не лезли с вопросами. Она остановилась только возле древнего колодца, видимо, олицетворявшего центр деревушки.

Возле общественной купели, выдолбленной из монолитной известковой плиты, несколько женщин занимались стиркой. Едкий аромат щелока перемешивался с гниловатой сладостью мокрой шерсти. Забыв про дубовые вальки, которым обычно отбивали белье, кумушки оживленно обсуждали некую Жюли, понесшую от кузнеца. Увидев Маргарет, они замолчали, изобразив нечто вроде поклона, правда, весьма небрежного.

— Я из замка Флери, — сказала она, — хочу купить овощей и пару куриц.

— Замковая, стало быть, — оживилась старуха, сидевшая в тени большого платана. У ее ног стояла корзина фиолетового лука, чьи хвостики она ловко срезала ножом. — Садись, девочка, путь досюда пыльный, дождя-то уже давно нет. Слышала, наследники вернулись в замок?

— Вернулись, — согласилась Маргарет, пристраиваясь на каменную скамью рядом. От быстрой ходьбы ее дыхание сбивалось, а в боку кололо.