Книга Госпожа преподаватель и Белый Феникс, страница 36 – Марика Полански

— Это всего лишь нервы, — сказала я вслух, стараясь успокоить себя.

В ванне никого не было. Да и как бы здесь оказался посторонний? Разве что клоп, случайно пробравшийся от какого-нибудь неряшливого соседа. Но в Преподавательском Доме строго следили за чистотой и порядком. Если бы обнаружился хоть один незарегистрированный житель, то местная комендант уже подняла бы тревогу.

Что-то промелькнуло в запотевшем серебряном зеркале. Я успела заметить краем глаза. «Показалось», — отмахнулась было. Но вместо того, чтобы залезть в ванну, я подошла к зеркалу и быстрым движением стёрла конденсат со стекла. И едва не села на пятую точку от шока.

— И тонкий стан прекрасной девы… — полупрозрачный мужчина в офицерском камзоле окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы, залихватски подкрутил тонкий, как у таракана, усик и пошловато подмигнул: — Оу! Стан-то тонкий… Но для девы, пожалуй, уже староват.

Помнится, когда я была ребёнком, мама часто пугала: «Не будешь слушаться, тебя заберёт Лысый Лью». На вопрос кто такой этот Лью и почему он, собственно говоря, лысый, ответ всегда был просто до безобразия: «Потому что все привидения лысые. И ты тоже будешь такой». Детский мозг тогда ещё не понимал, что все эти страшилки придумывали взрослые, чтобы хоть как-то угомонить непоседливое дитя.

Оторопело глядя на привидение в зеркале, я вдруг вспомнила это, и то, как по ночам бежала из уборной и пряталась под одеялом, от души радуясь, что никакой Лью не утащил меня с собой и не остриг.

Я же пришла в себя только тогда, когда призрак снисходительно цокнул и продолжил в развязной манере завсегдатая публичных домов:

— Н-да, молодая была немолода. И на редкость молчалива. Впрочем, немая женщин — это воистину дар богов.

Где-то внутри щёлкнул переключатель эмоций. Я подобрала отвисшую челюсть, вернула со лба округлившиеся глаза, гневно прошипела:

— Это что такое?

— Не что такое, а кто такой, — высокомерно фыркнул призрак и, приподняв подбородок, снова подкрутил тараканий усик. — Я Жан Сержан Пятый, герцог Кентрийский. Но вряд ли столь невежественной особе это что-то скажет.

— А-а-а, это многое объясняет, — забыв о том, что стою перед зеркалом в чём мать родила, я поджала губы и качнула головой, будто услышала весомый довод, разрешающий наглое поведение. Потом моргнула и присела в поклоне, которым обычно приветствуют высокопоставленных особ. — Простите, ваша светлость, не признала.

Полупрозрачное лицо герцога расплылось в довольной улыбке. Покачав головой, он задрал подбородок ещё выше и надменно отвернулся в сторону. При этом скосил глаза, наблюдая за моей реакцией. «Павлин, — подумала я. — Натурально павлин».

— Если бы я только знала, — я прижала руку к груди, надеясь, что выгляжу искренне раскаявшейся в своём невежестве. Смущённо потупила взгляд, — ну ни дать ни взять Святая Бриггита перед столичным судом. — Если бы знала…

Уловка сработала. Жан Сержан пожал плечами, словно раздумывал прощать меня за оплошность или нет. Но по его самодовольному лицу было видно: он не просто простил, но уже и придумал, чем компенсировать моральный ущерб, нанесённый его хрупкому эго.

— Это всё волнение, — лепетала я, погладив рукой по холодной стеклянной поверхности в аккурат там, где на груди герцога висели ордена королевского дома. — Я так волнуюсь… так волнуюсь… Артьеро дель амо!