Книга Орочье наказание для воровки сладостей, страница 2 – Алиса Буланова

— Керкус Всемогущий! — восклицает брат. — Как такое можно забыть? Никак тебя любовная хворь одолела, что всё важное из головы выветрилось.

Он усмехается, а я краснею. Ведь и правда одолела, и ничего тут не попишешь. Сердце колотится так, что того гляди выскочит из груди. Перед глазами зелёное лицо с внимательным взглядом. Да что же это такое! Как меня угораздило?! Пропащая я, пропащая… И на взаимность не могу надеяться, и поплакаться братьям тоже не могу. Ведь если расскажу им, что влюбилась в орка, то меня совершенно точно поднимут на смех. А потом ещё и издеваться будут до скончания веков, подкладывая мне лягушек в дом на дереве.

— Ладно! Чего встала-то? Пошли! Младшие там заждались уж поди, — бросает Эрих, устремляясь в сторону леса. — Я у пекаря свежего хлеба стащил. Гляди!

Он отгибает ворот и даёт мне заглянуть себе за пазуху. Вижу пару больших серых короваев и несколько маленьких светлых булочек. Невольно перевожу взгляд на его тело — волосатый живот и чуть мускулистую грудь. Вроде бы он тоже парень. И как говорят некоторые горожанки, вполне симпатичный — высокий, с благородными чертами лица, светлыми волосами и кожей. Но внутри ничего не ёкает, не дрожит. И лицо не обдаёт жаром. Интересно, это потому, что мы выросли с ним вместе, и он мне как настоящий брат? Или просто потому, что он не зелёный?

— А у тебя чего? — спрашивает Эрих, выводя меня из раздумий. Я уже собираюсь оттянуть рубашку и показать ему, чего успела наворовать, но вдруг останавливаюсь. Откуда-то вдруг берётся смущение.

— Да у меня так, сладости всякие, — отвечаю я, отводя взгляд.

Эрих кивает довольно. Сегодняшняя наша вылазка в город удалась. Вместе с похлёбкой из пшеничных отрубей еды, что мы раздобыли, хватит на неделю. А через неделю мы снова отправимся в город на наш «промысел». Увижу ли я тогда того орка снова?

Городские стены оказываются далеко позади. Мы с Эрихом пробираемся сквозь густой лес. Чем глубже мы заходим, тем спокойнее становится на душе. Я вздыхаю одновременно с грустью и облегчением. Осень в наших местах обычно тёплая, но лес уже пропитан сыростью, а ночами стелется густой туман. Лиственные деревья уже начали сбрасывать своё золотое убранство, постепенно устилая землю шуршащим ковром. В воздухе витает терпкий запах прелых листьев, хвои и далёкого дыма от костра, где греются мои братья.

Лагерь виднеется впереди: сеть деревянных домиков, спрятанных среди желтеющей листвы высоких дубов. Некоторые построены на толстых ветвях деревьев и соединены между собой верёвочными мостиками. Другие — землянки, уютно устроенные в корнях. От костра по округе расползается запах жареного лука и печёной картошки. Кажется, кое-кто похозяйничал в фермерских огородах за лесом.

Братья уже заждались. Как только мы выходим на поляну, младшие подбегают к нам и обступают со всех сторон.

— Берта, Эрих! Вы чего так долго? — возмущается самый младший Тимо. — Я уж думал, что вас поймали!

— Ага, особенно Берту, — подначивает Лутц. — Она по жизни такая растяпа.

Я только повожу плечами и прячу взгляд. Неприятно, когда младшие выговаривают тебе. Но поспорить с их утверждениями я не могу. Я действительно рассеянная и не очень ловкая. Старший среди них, Рейн, сдержанный и задумчивый, оглядывает нас с прищуром.