Книга Меч тени и обмана, страница 12 – Люсинда Дарк

С рычанием я бью локтем назад и вниз по его нижней части живота. Он кряхтит и хрипит от удара, ослабляя хватку достаточно, чтобы я оказалась вне пределов его досягаемости.

— Не надо! — рявкает он, задыхаясь, и кладет руку на живот. — Кайра, оно того не стоит.

Насилие поет в моей крови, когда я слышу, как крики женщины достигают новой высоты. — Никто другой не сможет им помочь, — огрызаюсь я.

Он качает головой. — И ты тоже не сможешь, — говорит он. — Ты не можешь, иначе рискнешь всеми нами в Преступном мире. — Он прав. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой. Первое, что должна была сделать Офелия, когда я попала к ней, — это отправить меня в надёжные объятия одной из Академий, прямо к Богам. Но она этого не сделала. И из-за этого я не просто не принадлежу им — я постоянно в опасности.

— Забудь об этом. Это не наше гребаное дело. Если тебя поймают, ты будешь мертва. — Регис проводит рукой по животу и делает шаг ближе ко мне. — Я знаю, ты хочешь помочь им, но будь умнее. — Эмоции захлестывают меня, наполняя мой организм необходимостью бороться, но когда он обнимает меня — на этот раз мягче, нежнее — все это улетучивается. — Если ты хочешь им помочь, тогда выжидай.

— Они не сделали ничего плохого, — говорю я.

— Я знаю, Кайра, — шепчет он. Я кладу голову ему на плечо, и после недолгого колебания он кладет ладонь мне на затылок, сильнее прижимая ее к себе. Будь он кем-то другим, я бы даже не осмелилась выдать свою уязвимость, но это не так. Он Регис. Мой друг, мой товарищ. Он знал меня с тех пор, как я попала в Преступный мир. — Я знаю, — он снова произносит эти слова, его голос становится резче и глубже, чем раньше. Если кто-то и может понять невероятно несправедливые различия между смертными и Богами и тиранию, с которой они правят миром, то это был бы Регис.

— Их отправят в темницу, — говорю я. — Возможно, и мальчика тоже. — Там он умрет. Я знаю это, хотя и не говорю в слух. Судя по виду и количеству крови, ему требовалась немедленная помощь врача — а не того, чтобы его вместе с родителями отправили в темницу за какое-то предполагаемое оскорбление Бога этого города. Чувство вины тяжелым грузом течет по моим венам.

Регис кивает и отстраняется от меня. — Тогда мы вытащим их, — говорит он. — Но не сейчас. Мы не можем рисковать, что о твоем существовании узнают. Особенно не сейчас.

Смысл его слов не ускользает от меня, но я знаю, что он прав. Мне это неприятно, но я позволяю ему увести меня. При каждом шаге мне кажется, что я иду по битому стеклу, и не важно, насколько далеко доносятся крики, они эхом отдаются в моей голове.

Регис продолжает обнимать меня за спину, не позволяя обернуться.

— Сегодня вечером, — повторяю я, глядя на него снизу вверх, когда мы наконец возвращаемся ко входу в гостиницу. — Обещай мне.

Он вздыхает и, наконец, отпускает меня, чтобы сделать шаг назад. — У тебя чертовски доброе сердце, Кайра, — заявляет он. — Это гребаное чудо, что ты продержалась в качестве ассасина так долго, не говоря уже о том, насколько ты хороша.

— Я причиняю вред только своим целям, — напоминаю я ему. — Если нет денег, которые можно заработать, тогда в этом нет смысла.

Не последнюю роль играет и то, что Офелия давно стала давать мне только такие цели, смерти которых я могла бы оправдать. Насильники. Убийцы. Те, кто рушит чужие жизни просто потому, что могут. Мне хотелось бы верить, что люди отличаются от Богов, но это было единственное, что я мучительно осознала за последние десять лет — Боги. Люди. Смертные. Бессмертные. Не имело значения, какая кровь текла в тебе. Каждый был способен на худшее.