Книга Зачарованный чай и колючий граф, страница 24 – Мария Жарова

Он смотрел на меня, и в его взгляде шла борьба — гордость против здравого смысла, желание защитить против осознания собственной уязвимости.

— Ладно, — сдался он наконец. — Но с сегодняшнего дня мы вдвоём не выходим на улицу. И дверь всегда на замке.

— Согласна, — кивнула я. — А теперь... поможешь мне убрать рассыпанную траву? От неё у меня голова болит.

Он вздохнул, но пошёл за веником. И пока мы убирались, я думала о том, как странно устроен мир. Один визит маленькой взбалмошной феи — и наша и без того шаткая безопасность рухнула окончательно.

Но с другой стороны... Теперь мы знали, с чем имеем дело. А знание, как говорила бабка, — уже половина зелья. Осталось придумать вторую.

Тишина после визита Лиры была громче любого шума. Мы стояли после уборки посреди магазина — я, всё ещё сжимая в руке пустой мешочек от ромашки, он — с лицом, похожим на грозовую тучу.

— Ну что, — сказала я наконец, ломая это тяжёлое молчание. — Теперь ты знаешь. О тебе трубят по всему городу. С пометкой «пропавший, вероятно мёртв».

Каэлен отвернулся и прошёлся по комнате. Его движения были резкими, звериными. Казалось, энергия бьёт из него ключом, но выхода не находит.

— Я не могу просто сидеть здесь. Как пойманная крыса.

— А что предлагаешь? — я скрестила руки на груди. — Выйти и представиться? «Обо мне, кажется, спрашивали?»

— Нет! — он рывком остановился у залатанной витрины и с силой ударил кулаком по косяку. Доски жалобно затрещали. — Но я должен что-то делать!

— Ты и делаешь! — я не выдержала и повысила голос. — Ты живёшь! Ты лечишься! Это сейчас самое главное!

Он обернулся, и в его глазах горел тот самый дикий огонь, который я видела в первую ночь.

— Жить в ожидании, когда за тобой придут? Пока этот старый гном строит козни, а сборщик налогов точит ножи? Пока мой дядя...

Он не договорил, сжал кулаки и снова отвернулся. Его плечи были напряжены до предела.

Я подошла к нему ближе. Не прикасаясь. Просто чтобы он чувствовал моё присутствие.

— Слушай, — сказала я тише. — Я понимаю. Тебе страшно. Мне тоже, если честно. Но бежать сейчас — это самоубийство. А я... я не для того тащила тебя с того света, чтобы ты сейчас пошёл и спокойно подставил себя под удар.

Он не ответил. Дышал тяжело, словно только что пробежал милю.

— Знаешь что, — сказала я, глядя на его спину. — Бабка всегда говорила: если не можешь изменить ситуацию — измени своё отношение к ней. Не можешь уйти — укрепляй стены.

Он медленно повернулся.

— Что ты имеешь в виду?

— Имею в виду, что эта витрина, — я ткнула пальцем в жалкие доски, — это позор. Её нужно починить. По-настоящему. Не занавесками прикрывать, а вставить новое стекло. Чтобы никто не мог просто так вломиться. Чтобы мы могли спать спокойно. Ну... относительно спокойно.

Он посмотрел на витрину, потом на меня. Глаза его постепенно теряли дикий блеск, в них появлялась доля здравого смысла.

— И где ты найдёшь стекло? И кто его будет вставлять?

— Стекло... ну, я кое-где припасла немного денег. На чёрный день. — Я поморщилась. — Думаю, сейчас он и настал. А вставлять... — я оценивающе посмотрела на него, — ...будем мы. Вдвоём.

Его лицо вытянулось.

— Мы? Элис, я не...

— А я не травница, а вот поди ж ты, — перебила я. — Научишься. Это тебе не чай заваривать. Тут нужны руки из правильного места.