Книга Используемая единорогом, страница 22 – Эми Райт

У меня даже не хватает духу ответить ему.

Стирлинг прерывает его, суя кредитную карточку. Я все еще смотрю на свою блевотину у него на коленях.

— Возьмите, сколько вам нужно, чтобы покрыть расходы на поездку и уборку, только, пожалуйста, заткнитесь, хорошо?

К счастью, парень замолкает, выставляет счет Стирлингу и с ворчанием возвращает ему карточку. Стирлинг открывает свою дверь, и от дуновения прохладного воздуха в лицо я всхлипываю. Я все еще застывшая на месте, когда открывается моя дверь и Стирлинг наклоняется, чтобы помочь мне выйти. Смутно замечаю, что он, кажется, куда-то дел рубашку, и его упругие голубые соски отвлекают, пока он поднимает меня на ноги. Затем он снова наклоняется, чтобы схватить мою сумочку и телефон. Он такой высокий, что чуть не ударяется рогом о дверь.

Теперь, когда мы вышли из такси, мне вдруг стало по-настоящему холодно. Я немного дрожу, ветер обжигает голые ноги и проникает сквозь тонкий материал слишком короткого платья, которое я выбрала только для того, чтобы трахнуться с ним. Стирлинг обнимает меня теплой рукой.

— Давай. Который из них твой?

Я больше не задаю вопросов. Я веду его к своему многоквартирному дому и позволяю ему следовать за мной внутрь. Следовать — не совсем подходящее для этого слово, поскольку он фактически несет меня вверх по лестнице. Как только дверь закрывается, и мы оказываемся в моей грязной квартире, я кладу голову ему на грудь и стону.

— Я испортила твои брюки. И на тебе нет рубашки. Почему на тебе нет рубашки?

Он хихикает.

— Почистил ей сиденье, чтобы водитель не занес меня в черный список.

Я снова стону, глубже зарываясь лицом ему в грудь. Мне нравится, что его кожа покрыта мягким пушистым мехом, и мне определенно нравятся очерченные грудные мышцы, которые сейчас ощущаются как лучшие в мире подушки.

— Прости. Пожалуйста, позволь мне постирать твою одежду.

— Тогда мне придется раздеться.

Я, честно говоря, поражена, что ему удается рассмешить меня в подобной ситуации.

— О, думаю, я справлюсь с этим.

Он отстраняется, и я целую минуту сожалею, пока он не тянется к пряжке ремня. Затем я просто наслаждаюсь шоу, когда он быстро расстегивает джинсы, открывая обтягивающее серое нижнее белье, которое не особо скрывает внушительную выпуклость, а наоборот все подчеркивает.

И это еще он вялый. О Господи. Я и забыла, какой он большой.

— Прачечная?

Я выныриваю из извращенного оцепенения, беру у него скомканную рубашку и грязные джинсы, морщась от запаха. Как ни странно, мой желудок уже успокоился, так что я не чувствую, что грозит повторное представление.

— Внизу. Сейчас сбегаю вниз и постираю это.

У меня нет времени беспокоиться о том, что придется оставить его одного в моей квартире. Половина моих вещей все равно до сих пор в коробках, так что он, вероятно, не найдет много компрометирующих улик.

Я засовываю грязную одежду в стиральную машину и запускаю стирку, затем бегу обратно наверх так быстро, как только могу на каблуках, которые все еще не сняла. Какой беспорядок. Я бы не стала винить Стирлинга, если бы он отказался платить за это свидание. Я почти уверена, что окончательно все испортила. Если мое проблемное поведение не сделало этого раньше, то мастерство меткого блевания, несомненно, помогло.

Когда я открываю дверь, то нахожу его на кухне. Он поворачивается с дымящейся кружкой в руках.