Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 115 – Джой Моен

Моник вдруг подумалось, как давно она не брала в руки гитару, словно целая вечность канула. Она скучала по музыке, наполняющей тело и душу до краев, скучала, будто по старому другу. Но сможет ли девушка еще когда-нибудь спеть вместе с близкими? Или до конца дней обречена скрывать свой дар? Воспоминание о первом дне в музыкальном классе, где голоса Леони, Арлетт, Беньямина и Эрве слились в общую симфонию, проецируя гамму невероятных чувств, словно церковные витражи, через которые солнечные лучи, пробиваясь, являют взору творения золотых рук мастера, грело душу.

Воодушевление несмелыми шажками прошло в сердце Зоэ-Моник, она ощутила явное желание воззвать к трем богиням, которым поклонялись предки. Сложив руки в молитве, девушка не сводила взгляда с клона, подобравшегося почти вплотную к ее собственной тени, напряжение сковало голову, боль пульсировала в висках, плавно охватывая и глаза, сопровождавшие каждое движение противника. «Убирайсяубирайсяубирайся», – как мантру повторяла Моник под сиплое дыхание двойника, протянувшего к ней руку; девушка почувствовала горячую влагу под носом, но продолжала взывать к богиням.

Краем глаза Зоэ-Моник увидела, как, еще будучи в полете, Беньямин принял человеческий облик, спеша к ней, через мгновение осознала, что уже лежит на земле, а двойник, сотворенный из тьмы, касается шершавыми пальцами ее лица, это стало последним, что она разглядела, перед тем как веки сомкнулись, даря желанный покой.

Моник медленно вынырнула из сна, мгновение пытаясь понять, где находится, голова была тяжелой, неподъемной, словно отбойный молот, вдобавок немного кружилась, пришлось держаться за стену, чтобы сесть в постели и как следует осмотреться. Она оказалась в собственной комнате, видимо, давление на организм было слишком сильным и девушка отключилась. Оставалось надеяться, что Беньямин смог избавиться от тени.

В доме стояла тишина, из окон не лился свет, Зоэ-Моник подняла глаза, чтобы прикинуть, сколько времени она пробыла в отключке, но вздрогнула, увидев в той части комнаты стоящего к ней спиной Беньямина Де Кольбера.

– Ты еще здесь? Который час?

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Полагаю, далеко за полночь. Ты проспала по меньшей мере часа три.

Моник спустила ноги с кровати, но попыток встать не предпринимала. Парень развернулся и, поджав губы, пришел на помощь, протягивая руки, на которые девушка опиралась, идя до самой раковины, чтобы плеснуть в лицо холодной водой.

– Приходил Эрве. Пытался залезть в окно.

Зоэ-Моник так и застыла со стекающими по ресницам, носу, щекам каплями, остекленевшим взглядом уставившись на продолжающую течь из крана воду. Как теперь объяснить Эрве нахождение другого парня в ее спальне, не приоткрывая всю правду? А может, пришла пора открыться тому, кого выбрало ее сердце? Поверит ли?

– Я сказал, что тебе необходимо отдохнуть, и он ушел. Не беспокойся. Твои родители ничего не заметили, они ждут на кухне. Вам есть что обсудить. Когда я принес тебя в дом, то хотел уточнить, почему они не обучали тебя теневой магии, но, как оказалось, они были даже не в курсе происходящего с тобой. Почему ты не рассказывала им, Зоэ-Моник? Они бы все поняли и помогли тебе.

– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! – вскрикнула шепотом Моник, резко вскидывая голову и взглянув в глаза Беньямину, в них читалось раскаяние, но для девушки оно не значило ровным счетом ничего, бессмысленно сожалеть о том, что уже произошло, если не можешь обернуть время вспять. Проблемы с Эрве не шли ни в какое сравнение с тем, с чем теперь предстояло разбираться. Долгие годы хранимая тайна вышла наружу, невозможно и представить, насколько родители разочарованы. Хотелось выпрыгнуть в окно и бежать как можно дальше отсюда, не оборачиваясь, лишь бы избежать разговора с матушкой и отцом.