Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 12 – Джой Моен

Зоэ-Моник почувствовала дурноту и головокружение, так быстро завертелись в хаотичном танце мысли, пугающие до боли в животе. Завтра. Уже завтра.

– Но мне хотя бы будет позволено по-прежнему заниматься музыкой? – сглотнув, осмелилась поднять глаза девушка, поглаживая левой ладонью правое плечо.

– Конечно, милая. В таких заведениях обычно имеются целые клубы по интересам… – заметив, как побледнело лицо дочери, поспешил добавить Эгон.

– Или ты можешь просто заниматься дома, необязательно вступать в клуб, если тебе этого не хочется, Моник. Ах да, мы очень кстати нашли старый велосипед в сарае, я займусь им завтра с утра, и к возвращению Зоэ-Моник он будет как новенький. Приятная неспешная прогулка перед лицеем пойдет на пользу.

С последними словами мужчина обратился к Элайн, которая воодушевленно воскликнула, желая поддержать дочь, неуверенно улыбнувшуюся в ответ матери:

– Будь сильной, Зоэ, ты со всем справишься, я знаю!

Ведьма коснулась лица Зоэ-Моник, заправив той карамельную прядь с отросшими во время поездки черными корнями за ухо. Девушка смотрела в темные глаза матери и не понимала, откуда в ней такая уверенность. Может быть, произнося это, Элайн видела на месте дочери совсем другую Зоэ, принимая столь желаемое за действительное, адресуя слова призраку, находящемуся всегда рядом, потому что сама девушка не ощущала в себе и толику этой силы.

* * *

Долгий день наконец подошел к концу. Моник вызвалась помочь убрать со стола, и когда матушка направилась в спальни постелить свежее белье, залпом осушила свой бокал, для верности сделав несколько глотков прямо из бутылки, чтобы позволить сознанию слегка уплыть и сыграть с ночью в колесо фортуны. Иногда это срабатывало, иногда нет, но попробовать стоило.

Какое-то время Зоэ-Моник не могла сомкнуть глаз, лежа в кровати, пытаясь сфокусироваться на одной точке поверх шкафа, жалея, что не может сейчас разбавить звенящую тишину звуками гитары, а потому медленно закрыла глаза, негромко напевая без слов одну из любимых песен собственного сочинения.

Нанятый двухместный фиакр быстро оставил позади Локронан, минуя разноцветные поля, которыми Моник невольно залюбовалась вновь. Она представила, каково было бы прямо сейчас оказаться там, ступать по рыхлой земле и траве босыми стопами, чувствовать невесомые прикосновения солнечных лучей на щеках, вдыхать сладкий аромат свежей лаванды, ласкающей взор нежным цветом. Девушка непременно положила бы на язык парочку пурпурных крошечных соцветий, наслаждаясь нотами мяты и цитрусовых, перекликающихся с терпкостью розы и розмарина. Она читала о лаванде в газете, хранившейся в библиотеке городка с труднопроизносимым названием, близ границы Франции. От мыслей Моник отвлек отец, не сводящий с дочери взгляда:

– Волнуешься?

Зоэ-Моник встрепенулась, будто успела забыть, что едет не одна.

– Немного. Переживаю, что не смогу нагнать программу.

– Не думаю, что она окажется слишком сложной для тебя. Ты справишься, любовь моя, я уверен.

Вампир положил ладонь поверх руки дочери, сжимая ее пальцы, на что девушка в ответ улыбнулась и кивнула, соглашаясь. На самом деле, Моник боялась не этого, а появления теней в пределах школы в самый неподходящий момент. С каждым годом сражаться с тенями становилось сложнее, все чаще они переходили грань между сновидением и реальностью. Девушка едва могла себя контролировать, когда они решались «заговорить» с ней, но другие не поймут. Еще не хватало, чтобы существа вокруг решили, что Моник безумна.