Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 10 – Джой Моен

По обыкновению, руки Элайн и Эгона сплелись в замок, они ждали, протянув ладони к дочери. Столь же верующей, как родители, Моник не была, ее крестили в младенчестве, но не навязывали девочке веру, оставляя выбор, однако молитва перед каждым приемом пищи была традицией нерушимой. Закрыв глаза, каждый про себя твердил слова благодарности Деве Марии и ее сыну, просил посылать лишь посильные испытания.

– Как Джиневра? – спросил Эгон, передавая блюдо с салатом дочери, не сводя взора с супруги. Элайн пожала плечами, отказавшись взмахом руки от предложенного дочерью куска мяса.

– Как всегда, в последние несколько лет. После смерти Мишель она сама не своя, беспокоится по любому поводу, и я ее понимаю. Болезнь Мишель так внезапно подкосила всех нас. В такое тяжелое время любой станет мнительным и богобоязненным. Простите, я не спросила вашего мнения, предложив тете переехать к нам…

– Мы будем рады! – одновременно воскликнули Эгон и Моник с набитым ртом, чем позабавили Элайн, скрывшую смешок салфеткой.

– А когда мы сможем начать поиски родственников здесь, во Франции? – осторожно спросила Зоэ-Моник, понимая, что ступает на скользкую тропу с крутым обвалом. С каждым годом заговаривать об этом становилось труднее. Но разве не ради этого изначально они переехали сюда? Девушка понимала, что со стороны выглядит как одержимая прошлым, но кто мы есть без него? Как мы можем быть уверены, что знаем себя, когда не имеем полного представления о каждой клетке, наполняющей тело? Мы есть пазл, каждый кусочек которого создан предком, вложен с честью и любовью в наше естество, мы – гобелен судьбы своего рода, чьи вышитые стежки отражаются в нашей внешности и сути.

К тому же, помимо простого любопытства, у Моник имелась и другая значимая цель – узнав больше о семье отца, она стала бы ближе к разгадке кошмаров. Почему тени не принимают ее, как Эгона? За что обозлились на невинное дитя? И отчего темнота так отчаянно пытается поглотить сознание Зоэ-Моник? Девушка не знала, откуда и с каких пор в ней такая уверенность, но была убеждена: ответы найдутся там, в утраченном прошлом.

– Зоэ, детка, не стоит сейчас переживать об этом. Всему свое время.

Элайн Мелтон-Гобей утерла губы салфеткой, едва пригубив салат, и, встав, тихо произнесла:

– Схожу за вином, в кладовой видела хорошую бутылку Бордо.

– Согласен с мамой, милая. Еще столько предстоит сделать, но мы займемся и этим, обещаю. Я когда-нибудь подводил тебя? – дождавшись, когда супруга скроется за поворотом, спросил Эгон, накалывая на вилку очередной кусок свинины.

– Нет, папа. Но это так важно для меня, для нас… – севшим голосом все же попыталась надавить девушка, но, услышав, как звякнула о тарелку вилка Эгона, умолкла, начав жевать нижнюю губу, чтобы придержать желающие выскользнуть сквозь зубы слова. Элайн вернулась, поставив бутылку ближе к мужу, вновь принимаясь безучастно гонять еду по тарелке. Эгон без лишних слов понял, чего хочет Элайн, ловкими движениями откупорив потертую пробку и налив по четверти бокала каждому.

– Завтра было бы полезно съездить в центр, заодно узнать про помещение для будущего магазина. Чем быстрее мы сможем его открыть, тем лучше.

– Знаешь, я подумал, что ты могла бы делать заговоры на свиной крови. Это приносило бы дополнительный доход и оказывало помощь нуждающимся. Понимаю, это не совсем то, чем ты хотела бы заниматься, но…