Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 129 – Джой Моен

Мужчина занял кабинет отца, расположившись за столом в удобном кресле, держа в руках бокал с густой бордовой жидкостью, облизывающей стеклянные стенки сосуда, когда следом за Беньямином появились гости. Как и полагается, Матэуш поднялся с места, указывая Элайн, Эгону и Зоэ-Моник на свободные кресла, и мгновение просто наблюдал за гостями, усаживающимися напротив. При виде кровавой ведьмы нутро отозвалось тянущей болью, но вампир умело скрыл эмоции за бокалом, сделав щедрый глоток.

– Рад видеть, что все вы в добром здравии, господа. Не будем ходить вокруг да около, чтобы не задерживать вас в моем замке. Я знаю, зачем вы здесь, и готов назначить встречу с Максансом, уверен, он жаждет ее не меньше.

Пока мужчина говорил, глядя, как густая бордовая жидкость в его бокале окрашивает тонким слоем стеклянные стенки, Беньямин Де Кольбер прикрыл резную дверь кабинета и прошествовал к книжному шкафу в углу комнаты.

– Благодарю, Матэуш. Мы признательны тебе за содействие, но, боюсь, нам нужно кое-что еще.

Элайн не торопилась говорить, зная, как произнесенное может унизить достоинство супруга, а это, в свою очередь, доставит немалое удовольствие хозяину замка. Матэуш поставил бокал на стол, сцепив руки на дубовой столешнице в замок, принявшись откровенно разглядывать бывшую возлюбленную. Он понимал, что сам заведомо проиграл в своей же игре, но не мог ничего поделать с желанием вывести Элайн и Эгона на какие-либо эмоции, способные умаслить уязвленное самолюбие.

Ведьма поерзала под провокационным пристальным взглядом вампира, но старалась держать зрительный контакт. В былые времена женщина таяла от этих украденных тайком взглядов глубоких болотно-зеленых глаз, ломала пальцы, желая коснуться темных кудрей и манящих губ, но все давно изменилось – с тех самых пор, как при дворе ей встретилась ее истинная судьба.

– Когда-то, кажется, это было только вчера, ты называла меня Матом, а теперь вдруг так официозна. Не потому ли перемены, что ты чувствуешь вину передо мной, а теперь еще и вынуждена просить о чем-то большем?

– Моя супруга всего-навсего старается быть вежливой и учтивой, как того требует этикет, Матэуш, надеюсь, ты еще помнишь значение этого слова, – парировал Эгон, колким взглядом отражая удар, но противник не принял бой, даже не взглянув на бывшего слугу. Зоэ-Моник наблюдала за поединком, не в полной мере понимая его суть, но успокоилась, встретившись глазами с Беньямином, улыбнувшимся ей уголком губ. Причмокнув, Матэуш отклонился на спинку кресла, теперь рассматривая дочь Элайн, совершенно не похожую на нее внешне.

– Матэуш, прошу тебя, помоги нам, я буду у тебя в долгу.

– Черта с два, Элайн, ты в самом деле собираешься чем-то отплатить ему? А если он попросит что-то, чего ты дать не сможешь?

Элайн Мелтон-Гобей поджала губы, стараясь не смотреть на супруга, она знала, что рискует, но ради любимой дочери не пожалела бы ничего на свете.

– Тогда в долгу буду я, ведь это мне нужна помощь, – подала голос Зоэ-Моник, удивив всех присутствующих. Девушка не боялась вампира и не благоговела перед ним, но теперь понимала, почему ее матушка когда-то была в него влюблена. Матэуш хмыкнул, бросив взгляд на сына, не отрывавшегося от дочери человека, которого он по праву мог считать врагом.