Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 83 – Джой Моен

Жюли тоже была на вечеринке, выпивала и смеялась наравне со всеми; в какой-то момент она подошла к Дюшарму, присев на край кресла, низко наклонившись к парню, шепча что-то тому на ухо. Ревность, словно ртуть, ядовитой змеей проползла под сердцем, но сил бороться не осталось, Моник сама виновата в содеянном, как, вероятно, и в возникшем притяжении Жюли к ее парню.

Краем глаза Зоэ-Моник увидела, как Эрве резко соскочил с насиженного места, уронив бутылки у подножия кресла, и рванул в толпу, толкнул в грудь какого-то парня, двигающегося позади девушки. Дюшарм кричал что-то вроде: «Не пялься, слышишь, а то я пересчитаю все твои зубы», но расслышать продолжение не удавалось из-за гомона голосов и звучащей музыки. Однако Моник увидела, как ехидно ухмыльнулась Жюли Карон, прикладывая горлышко бутылки ко рту. Видимо, это она напела Эрве о том, что на Зоэ-Моник заглядывается кто-то еще, чтобы вывести парня из себя, то ли из природной вредности, то ли из-за ненависти, сжигающей изнутри.

Девушка не сдержалась, позволив сознанию, находившемуся во власти опьянения, окунуться в гнев; она подошла к Жюли и чуть было не столкнула ее с места, которое та явно считала своим пьедесталом.

– Какого черта ты творишь?! Совсем обнаглела? – выкрикнула Жюли, с трудом поднимаясь и толкая в плечо Моник в ответ.

– Как интересно, я хотела спросить у тебя то же самое. Это ведь не я подхожу к твоему парню и капаю ему на мозги. Кстати, давненько я не видела Валантена. Ты что, и его уже достала настолько, что он больше не хочет тебя видеть?! – парировала Зоэ-Моник, оставаясь на ногах, тыча указательным пальцем в девушку с зажатой в руке бутылкой.

– Ах ты, тупая стерва!!

Жюли бросилась словно обезумевшая волчица, царапаясь и кусаясь, хватая за волосы Моник, которая не нашла ничего лучше, чем защититься, ударив противницу бутылкой по голове. Карон отскочила как ужаленная на несколько шагов с криком, испуганно глядя то на Моник, то на свои пальцы, украшенные кровью. С виска стекла тонкая бордовая струйка; увидев это, Зоэ-Моник пришла в себя, но не подумала извиниться, ведь это не она первая накинулась, это была лишь самозащита.

Кто-то схватил Моник за руку, потащил наверх, в спальню родителей Оливье, громко хлопнув дверью. Эрве был вне себя от злости, раненым зверем в клетке он метался из угла в угол, запустив пятерню в волосы.

– Господи, что ты делаешь, Моник?

– Прости, я не… я только подошла поговорить, как она накинулась на меня…

Парень остановился, окинув Зоэ-Моник внимательным взглядом, зажав ладонью рот, будто боясь, что из него может выскочить то, чего Эрве не сможет себе простить.

– Что с тобой творится? У тебя идеальная семья, Моник, ты – идеальная. Что ты вообще делаешь здесь, а? Здесь, со всеми нами, отбросами Локронана? Напиваешься, вызывающе крутишь задницей перед парнями, а теперь драка, серьезно?

Девушка опустила глаза, которые щипало от слез, руки повисли вдоль тела плетьми. И вправду. Для чего все это? Зачем? Моник не считала себя идеальной, скорее, деталью пазла, не вписывающейся в утопическую картину жизни, видимую другими, не вхожими в ее собственный мир. На самом деле все было просто: среди, как выразился Эрве, этих отбросов Зоэ-Моник чувствовала себя своей, несмотря на явные различия. От удара кулаком в стену девушка вздрогнула, подняв глаза на парня.