Книга Сердце шута, страница 52 – Кэтрин Болфинч

– Доброго дня, – начал я. Женщина скосила взгляд в сторону, затем презрительно фыркнула:

– Соблюдайте тишину в Божьем храме. – Я едва не закатил глаза. Эта старушка почти как Аарон. И я не удивлюсь, если он в старости будет таким же.

– Это же не библиотека, – вырвалось раньше, чем я успел заткнуться. Впрочем, она ничего не сказала. – Я был здесь несколько недель назад, спрашивал об архивах.

– Помню я тебя, – ядовито выплюнула она, прошаркав к другой лампаде. – Но мог бы и не врать мне о том, что ты из полиции.

– Я не врал.

– Бог тебе судья, что нужно?

– Заветный ключик, – усмехнулся я, качнув головой в сторону старой неприметной дверцы, которая вела к лестнице наверх – на колокольню и вниз, к подвалам и складам.

Женщина цокнула, но все же сняла с морщинистой шеи старый потертый ключ на веревочке и протянула его мне.

– Надеюсь, ты не устроишь чего-то, что заставит меня пожалеть об этом.

– Разве могу? – мило улыбнулся я, женщина нахмурилась и потеряла ко мне весь интерес, снова принявшись за свечи.

Впрочем, меня это не особо волновало.

Я спустился вниз, в узкий маленький коридорчик, пропитанный запахом плесени, сырой земли и мокрых камней. Каждый шаг отдавался эхом от тяжелых сводов, тусклая желтая лампочка освещала путь, пока я шел вперед, к заветной дверце в конце. Хорошо, что это не пресловутый конец тоннеля. Хотя в скором времени я бы отдал многое за то, чтобы это оказалось именно там.

Не знаю, сколько часов я проторчал в запыленном архиве. По ощущениям, казалось, вечность. В глазах стало рябить от тусклого света, голова кружилась от пыли и нехватки кислорода, а я копошился в бумажках, как строптивая секретарша в ожидании премии. Вряд ли бы Аарон выдал мне премию. И вряд ли я бы сошел за секретаршу.

Бесконечная череда церковных журналов, чеков от добропорядочных и щедрых прихожан, список священников, которые служили Господу в этих стенах.

Боже, почему они такие внимательные? Зачем хранить эти бумаги столько лет? Спасибо, конечно, так упрощалась моя работа, но и мусора здесь оказалось предостаточно.

Я достал очередную коробку с чеками, принявшись перебирать их по частям с фамилиями и подписями. Я и не думал, что найду что-то примечательное, но взгляд зацепился за чек, на котором стояло три фамилии.

Перес, Санчес, Муньос.

Черт возьми.

Я повертел никчемный клочок бумаги, выдохнул, хотя хотелось разворошить чертову комнатку. Или, вернее сказать, божью обитель?

Я вгляделся в подписи. Это не ошибка. Три знакомые фамилии никуда не делись.

И если я знал семьи с фамилиями Перес и Санчес, то человека с фамилией Муньос знал только одного. И это я.

Вмиг стало труднее дышать, голова закружилась еще сильнее. Стало невыносимо тяжело оставаться в этом месте, поэтому вылетел из комнаты, поднялся по ступеням, снова оказываясь внутри церкви. Старушка все еще что-то прибирала. Я еще раз глянул на чек, убеждаясь в том, что зрение меня не подвело, подошел к ней.

– Скажите, вы знаете этих людей? Может быть, были здесь в это время? – Она не ворчала, молча посмотрела на протянутую бумагу, прищурилась и покачала головой.

– Я здесь всего десять лет, тебе лучше спросить у Берты, – прохрипела женщина.

– Где я могу ее найти?

– Должна быть во дворе, любит сидеть на скамейке у обрыва, но она уже старовата, – беззлобно посмеялась послушница.