Онлайн книга «По другую сторону Алисы»
|
– Тебе это не кажется… ну хоть немного странным? Гадалка улыбнулась: – Я гаитянка. Странность – у меня в крови. Я недоуменно захлопала ресницами: – А при чем здесь национальность? Заметив мое непонимание, Чалис пояснила: – Магия вуду. Моя прабабушка родилась на острове Гаити, в одной из деревень, где культ вуду особенно почитался. Вместе со своим мужем и сестрой они перебрались в Новый Орлеан, что весьма предсказуемо. А моя мать, в свою очередь, в Нью-Йорк. Сама я выросла в Бруклине. Я слушала Картер не перебивая. Хотя понять, к чему она ведет, было сложно. – Мы с Гарольдом только кузены, но росли под одной крышей и делили одну фамилию. Он был мне невероятно дорог. И разница в возрасте не помешала нам стать лучшими друзьями. Нашу семью вполне можно было назвать обычной и даже счастливой, пока мой брат не умер. А вот странности начались потом. Поэтому придется начать издалека. Я закурю? – Не дожидаясь моего ответа, Чалис зажала губами тонкую коричневую сигарету, и через секунду пламя зажигалки «Зиппо» озарило ее лицо. – Так о чем это я? Родная религия была оставлена прабабушкой за океаном. Но ее сестра не торопилась терять знания, впитанные с молоком матери. Прабабушку звали Алида, а ее сестру – Эме. Они вдвоем были как олицетворение Рада и Петра[24]. Мои предки поклонялись лоа – духам, которые могли помочь связаться с высшим божеством. Одержимость считалась нормой жизни. – Картер стряхнула пепел в опустевшую чашку. Клубы дыма туманом повисли в воздухе. – Один из таких лоа, наиболее доброжелательный – Легба. Или как его еще принято называть – Папа Легба. Вот ему в основном моя дорогая прабабушка Алида и поклонялась. Ее сестра тоже разделяла любовь к лоа – правда, к его темному двойнику Кальфу. Этих лоа объединяет одно – они своеобразные проводники между смертным и божественным. Между смертью и жизнью позволяют проникать в другие миры. Я почувствовала ускорившееся сердцебиение, что неприятно напомнило ритм барабанов в ритуалах вуду. В ушах зашумело. А Чалис, смотря куда-то за мою спину, продолжила свой рассказ: – Пусть от корней отрекаться нельзя, но я никогда не слышала от матери и намека на вуду, кроме упоминания об истории иммиграции в Америку. Мы были из тех семей, для которых поход в церковь каждое воскресенье не просто для галочки. Вера – неотъемлемая часть нашей жизни. Неважно, во что. Только она придает нашему духу силу, а разуму ясность. – Картер подцепила изящными пальцами золотую цепочку с крестиком. – Но после смерти брата моя вера пошатнулась. Я начала глушить боль алкоголем, потеряла из-за этого работу и воровала у матери деньги из кошелька на очередную бутыль с зельем. Это продолжалось довольно долго, пока я не увидела его. Будучи в пьяном бреду, я забрела в один из паршивых нью-йоркских переулков, насквозь пропитанный запахами мочи и блевотины. Тот самый закоулок, куда уходят извергнуть из себя отравляющий организм алкоголь и перепихнуться неизвестно с кем, пока этого хочет оскверненное ядом тело. Пока я цеплялась за решетку забора и мой желудок выворачивало наизнанку, сзади кто-то подошел. Я помню, как страх сковал меня, когда я почувствовала холод стали на своей шее. «Не двигайся» – все, что я услышала от незнакомца. Всплеск адреналина включил инстинкт, и я поступила наперекор приказу. А дальше последовала вспышка боли и темнота. Очнулась я, лежа на земле, у чьей-то могилы на кладбище, похоже, местном. Передо мной стоял, как я тогда подумала, Легба или его двойник. Найдя в себе силы встать с мокрой травы, я подошла к лоа. Передо мной был не Легба и даже не Кальфу. Гарольд, собственной персоной. Кузен курил и с привычной усмешкой произнес: |