Книга Узы Белого Лотоса, страница 57 – Адела Кэтчер

Последние слова Госпожа Мин проговорила сквозь зубы и отпустила лицо Цай Яна, резко разжав напряженные пальцы, будто держала змею. Цай Ян инстинктивно прижал руку к пульсирующей челюсти, глядя на нее и почти не дыша.

Зачем она говорила все это? Он знал, что директор Мао был знаком с его родителями, что они даже дружили, но никогда Цай Яну никто не говорил о том, что с его мамой они встретились так рано. Она тогда была так юна? Но почему в таком случае директор Мао ничего не рассказывал о ней в то время? Почему?

– Итак, – всплеснув руками, будто говорила что-то радостное, воскликнула Госпожа Мин. – Поздравляю. У тебя счет в банке, которым ты сможешь воспользоваться по достижении шестнадцати лет. Двери любого университета будут открыты для тебя. Если ты, конечно, хочешь уважить последнюю волю моего покойного мужа, который столько для тебя сделал.

Сарказм, с которым она говорила, был похож на ледяную воду, которая методично капала на затылок, заставляя стискивать зубы и сходить с ума. Цай Ян вцепился пальцами в ручки кресла, на котором сидел, и помотал головой.

– Это какая-то ошибка…

– Нет здесь никакой ошибки! – рявкнула Госпожа Мин. – Или хочешь поспорить с лучшим юристом в городе, который работал на нашу семью еще до твоего рождения?

Цай Ян снова покачал головой, глядя прямо перед собой на стол. Он не мог понять, что чувствует. Не мог даже осознать, что ему делать с этой новостью. Деньги? Директор Мао оставил деньги на его имя, чтобы он мог получить образование? Почему? Почему из всех воспитанников приюта «Белой Лотос» – именно ему? Чем он заслужил это? Тем, что два месяца назад на месте приюта остались обгоревшие руины? Все это произошло по его вине.

– Я не возьму.

– Прости, что? – переспросила Госпожа Мин, скрипнув пальцами по столу, на который опиралась.

– Я не возьму эти деньги, – твердо повторил Цай Ян. – Я сниму их, если никто больше не может это сделать, и отдам вам. Или напишу отказ прямо сейчас, чтобы ваш юрист мог…

В плечо больно впились пальцы, и Цай Ян дернулся, но Госпожа Мин только сильнее сжала его руку.

– Так вот какая она – благодарность пригретой сироты? – медленно, почти шепотом произнесла она. – Я говорила мужу, что мы еще хлебнем с тобой горя, но он меня не слушал. Он никогда меня не слушал, как и своих собственных детей, всю жизнь занимаясь чужими. И где он теперь? А? Где он теперь, Цай Ян? Лежит пеплом в урне в семейном склепе! Даже кремировать было почти нечего! И кто в этом виноват?! – закричала Госпожа Мин.

– Госпожа Мин…

– Молчи! Ты думаешь, если меня не было на допросе, я не знаю, о чем вы говорили со следователем? Ты думаешь, если еще не состоялся суд, я не в курсе, к кому приходили те парни в ту ночь? Сколько бы Янлин ни убеждала меня, что это они привязались к вам в парке, я уверена: умей ты вовремя закрывать свой рот, ничего этого не случилось бы!

Она замолчала, но Цай Ян больше не делал попыток что-то сказать. У него не было слов, чтобы выразить, насколько он на самом деле осознает, что сделал. Он учил себя не жалеть о прошлом, но в этот момент он ничего не желал так сильно, как повернуть время вспять. И ему нечего было возразить Госпоже Мин, потому что она права. Если бы не он, этого бы не случилось. Если бы директор Мао не был так добр к нему и не дал ему кров и семью, он был бы жив. И доктор Сун тоже.