Онлайн книга «Солнцестояние»
|
Вдалеке загорается новый светлячок. Скорее, скорее. Теперь Ваня старается не отвлекаться, ступает торопливо и упрямо, но белое шевеление под водой все ближе. И нет, это не рыба. Из-под мутной толщи на Ваню смотрят человеческие глаза. А потом к нему тянутся руки. Серые, мокрые, они хватают за щиколотки, цепляют штанины, подворачиваются под ноги. Ваня знает, на ощупь они как ножки червивых грибов, плоть разваливается, стоит только тронуть, зато кости – стальные, не перебить. Он тянет из кармана крапиву. – Мертвая плоть – сиречь [14]замершая, – поучает он, раздавая щедрые удары. – Умершему – покой, живому – тревоги. На дно упал, там и утихни. Во имя святое, отпусти! Что работает лучше – священные слова или ожоги, неясно, но руки нехотя опадают, клацая напоследок когтями. Ваня утирает лоб и встает прямо. Совсем рядом мерцает третий огонек. Он нежно-голубой, яркий, и он скользит через потопленную деревню. Между сгнившими домами. Мимо воняющего гнилью колодца. Под упавшими крестами. Наконец, за сгоревшей церквушкой – поляна. Там, в окружении пляшущей гирлянды огоньков, под древним дубом, сидит Леся. Давно ждет, наверное. Заснула. Спиной опирается на ствол, голова запрокинута, темные волосы слились с корой. Ваня крадется ближе, опускается на колени и разглядывает спокойное лицо. Он не в первый раз видит Лесю спящей. Каждый раз, когда удается проснуться раньше, он тихо лежит и смотрит, разглядывает удивительные, иномирные черты. Все вроде бы обычное, и теплые руки, и темные глаза, и смешные веснушки, но есть в ней что-то другое, таинственное, от чего одновременно хорошо и страшно. Бабка зовет ее нечистью – а для Вани на всем свете нет никого чище. Ваня садится рядом – и Леся открывает глаза. Улыбается сонно, тепло. – Ваня… – Кладет руку на грудь, тянется ближе. Дыхание стынет в горле. – Давно ждешь? Плечи под его ладонями дергаются вверх-вниз. – Главное – дождалась. – Леся ведет по футболке вверх, до шеи, и останавливается, гладит подушечками пальцев по губам. – Ты готов? Пойти со мной? Последний день лета, завтра меня не будет… Ваня кивает. – Готов. – Тогда… – Лесины глаза блестят не хуже огоньков-проводников. – Держи, я принесла одежду… Темнота сгустилась, видны лишь тени, и Ваня целует щеки, лоб, улыбку – обрисовывает любимый образ по памяти. Выровняв дыхание, он берет в руки темную футболку. Она пахнет Лесей, ее тайной. Странным и пугающим новым миром. Скоро Ваня станет его частью. * * * Когда часы снова падают со стены, прямо в таз с рассолом, Марьяна не выдерживает. Кинув один взгляд на бабку, она хватает нож и бежит к дверям. В груди горит, будто куст крапивы пророс прямо в легких. Марьяна бежит быстрее. По пути срывает косынку, и волосы, вздыбленные ветром и страхом, полыхают в темноте, словно почерневшее пламя. У самой кромки болота она на секунду замирает, будто в раздумьях, а потом решительно ступает на кочку. Перепрыгивает на другую. Двигается быстро, уверенно и ни разу не ошибается, земля сама выпрыгивает ей под пятки. Время на исходе, и Марьяна вглядывается в темноту, но предатели-огоньки молчат, скрывая беглецов. Зато под водой уже мелькают белые тени. С тихим бульком из глубины поднимаются трухлявые руки – тянутся к Марьяне, хватают ноги под юбкой и тянут. Нет, толкают, показывают путь. Вправо и вперед. Марьяна бежит туда. |