Книга Солнцестояние, страница 47 – Кэтрин Болфинч, Александра Нокс, Юлия Мухина, и др.

Она остановилась, только когда легкие начали гореть, а ноги – запинаться на каждом шагу. Видана рухнула на колени и разрыдалась, дав волю слезам. Ей бы хотелось обратиться к богам, задать им сотню вопросов, спросить, почему они к ней так жестоки. Почему батюшка помешал ее счастью? Но она могла только сидеть, пачкая и одежду, и тело в грязи.

– Подпиши, – вдруг послышался шепелявый шепот. Видана вздрогнула, оглядываясь по сторонам.

Вот и все. И она, кажется, тоже станет жертвой этой ночи.

– Подписывай, – настойчиво прошипел кто-то из темноты. Видана зажала уши руками, едва не закричав в пустоту, упала на землю и закрыла глаза.

Он не хотел оставлять. Он прилип, как сосновые иглы к ногам. Он проникал в самую ее душу и отравлял весь свет, что в ней был.

Ее будто объяло пламя, а внутрь будто пролез кто-то другой. Колдун посмотрел на нее перед смертью, а значит, отдал часть своего дара ей.

Видана подняла веки и отняла ладони от ушей. Вокруг царила тишина, и шепелявый голос слился с шумом ветра и журчанием реки вдалеке.

Она поднялась из грязи и сделала шаг вперед. Теперь она не бежала от зова и боли. Теперь она шла размеренно, словно весь лес принадлежал ей, словно ни один зверь не станет против нее и никакая нечисть не посмеет утащить за собой.

Еловые ветки сами опускались, пропуская Видану вперед. А кто-то со стороны нашептывал ей дорогу. И она подчинялась.

Самая темная ночь перед рассветом, и сейчас небосвод как никогда был черным.

Видана остановилась около иссохшего, старого дуба, на котором, как лист на ветру, покачивалось тело Свята. Она не обратила на него внимания.

– Подпиши, – почти провизжал голос, заставляя поморщиться, но все же прислушаться. Видана потянула покойника за ногу – безуспешно. Дернула за штанину – не вышло. И тогда ветка хрустнула, тело колдуна свалилось прямо ей под ноги. Она не стала ждать. Упала на колени, задрала его ситцевую рубашку и, выбрав камень на земле поострее, принялась выводить узоры на бледной груди колдуна.

Видана и сама не знала, откуда знает все эти символы и что за нечистая сила посылает их. Она не ведала, что творит, а потому бездумно рвала его кожу, марая пальцы в крови мертвеца, а заодно и душу свою, которую теперь не примет никто, кроме Чернобога.

То не ум ее тронулся, а она добровольно сдалась во власть нечисти. И не сейчас, когда оскверняла тело любимого, а когда сердце свое вручила колдуну.

Видана утерла вспотевший лоб, размазывая кровь по лицу. Устало опустила руки, любуясь своим творением, словно бледная кожа в алых разводах – пергамент, на котором она поставила восковую печать или подпись. Вот только она не знала, что подпись эта о продаже ее души.

– Забери, – прошипел уже знакомый голос.

Некогда невинное лицо девушки исказила злобная усмешка. Некогда голубые глаза теперь горели огнем.

Видана сжала камень в ладонях и с небывалой силой ударила мертвеца в грудь. Казалось, от такого напора его веки поднимутся, а сам он придет в сознание, но Свят был мертв. Колдун отдал свой дар Видане. Девице, для которой он стал проклятием.

Она продолжала опускать камень на ребра убиенного юноши, пока кожа не превратилась в кровавое месиво, а кости не раздробились, открывая путь к сердцу. К нему-то она и искала путь.

– Отними, отними, отними, – эхом прошептал шепелявый голос, и Видана снова послушалась, опуская руки во все еще теплое нутро и пальцами обхватывая самый важный орган. Теперь в ладонях Виданы грузом лежало сердце Святослава, все еще отстукивающее маленькие, едва ощутимые удары. Оно пульсировало прямо в ее руках. А вездесущий голос нашептывал ей свою волю.