Книга Нить Ариадны, страница 60 – Камила Соколова

— С чего такой вопрос? ― Я надеялась, что мой голос прозвучал ровно. Гектор был человеком настроения и сиюминутных порывов, никогда нельзя быть уверенной, что через десять минут он не изменит решение, которое только что принял.

— Отвечай, Алекс, не увиливай, ― сказал он. В его голосе послышалось напряжение.

— Гектор, скука была бы последним пунктом в моем списке жалоб. ― Я рассмеялась и искренне надеялась, что это выглядело естественно. Внутри же меня росло беспокойство: с чего бы Гектор завел этот разговор?

Он усмехнулся:

— Что же у тебя идет первым пунктом?

— Твое упрямство, что же еще. Никогда не видела человека, который бы столь наплевательски относился к своему здоровью.

Гектор рассмеялся и подошел ленивой походкой, сел рядом на большой теплый от солнца валун.

— Знаешь, Алекс, что бы я сделал, будь я действительно настоящим упрямцем?

Я отрицательно качнула головой.

— Я бы запер нас в доме и не покидал его всю оставшуюся жизнь. ― Он замолчал на несколько секунд и продолжил: ― Но мои дела и местные традиции не позволят этого сделать. Приближается осень, и на островах начнутся приемы и балы. Часто туда приглашаются люди с материка ― критики и меценаты. Мне необходимо будет посещать кое-какие мероприятия, чтобы заводить полезные связи и встречаться с нужными людьми...

Радостное чувство шевельнулось у меня внутри. Глядя на рассыпавшиеся ковром желтые лютики, я спросила:

— Могу ли я ходить на эти мероприятия с тобой?

— Ты этого действительно хочешь? ― с нажимом спросил Гектор.

— Думаю, что это могло бы быть любопытно. Общество других людей нам не повредит.

Гектор сорвал длинный стебелек и пощекотал им за моим ухом.

— Хорошо. Давай вернемся к этому разговору, когда начнется сезон и будут приходить приглашения.

И мы оставили этот разговор.

Дни и часы текли в доме Гектора неторопливо, растворяясь в домашних хлопотах, в которые я погрузилась. Я твердо решила стать эдакой домашней феей. Мне было приятно заниматься бытом Гектора и делать так, чтобы он не отвлекался от своего главного назначения ― быть художником.

Я занималась садом, убирала в доме и готовила. Натыкаясь повсеместно на картины, эскизы, зарисовки на клочках бумаги, газетах, салфетках, я решила навести порядок и в работах Гектора. В голову пришла идея составить каталог его картин, систематизировать наброски и рисунки. Методично и скрупулезно я просматривала все работы, которые находила в доме во всевозможных местах. Если это были законченные картины, то я выносила их на улицу, ставила на заранее подготовленный постамент, фотографировала, отмечала название картины и год ее создания. Мне не пришлось привлекать к этому процессу Гектора, поскольку вся необходимая информация была нанесена сзади на холст. В этом вопросе Гектор оказался педантом. Затем я присваивала картине порядковый номер, вытирала с нее пыль, запаковывала и аккуратно убирала.

Некоторые полотна были бесспорно гениальными. Они дышали страстью и воинственностью, мрачным настроением и непримиримостью художника. Буквально пару картин с натяжкой можно было отнести к нейтральным, в основном на них были написаны гуляющие по полям овцы. В череде портретов старух и стариков со скрюченными пальцами и беззубыми ртами, попадались и мои портреты. Так, во всяком случае, утверждал художник. Я их не любила, но, не отрываясь, могла разглядывать часами. Гектор, заставший меня однажды за этим занятием, хмыкнул, присел рядом, положил голову мне на колени и закрыл глаза. Что-то ненастоящее было в этом.