Книга Форчекинг, страница 43 – Камила Соколова

Мои глаза закрыты, сознание постепенно уплывает, веки тяжелеют, и я с секунды на секунду провалюсь в сон. Сейчас хорошо за полночь, но я вернулся только тридцать минут назад. Девчонка, с которой я познакомился в том баре, сегодня вечером снова была рада меня видеть. Впрочем, я не удивлен. Не то чтобы я считаю себя таким уж неотразимым, но девчонки западают на меня — это факт. Мы с ней славно провели время. Я улыбнулся, вспоминая ее мягкое податливое тело. Мы договорились держать связь, если кого-то из нас занесет в Питер или Москву. Такие контакты я очень ценил, потому что в каком бы двадцать первом веке мы не жили и как бы я ни старался сразу расставить все точки над и, периодически находится особа с лихорадочным блеском в глазах, а там всегда одно и то же — я хочу быть вместе, ты меня использовал и еще много подобной патетики. Теперь я каждый раз оговариваю, что то, что сейчас произойдет, — это просто физиологическая потребность. Ничего более не последует, никаких цветов, отношений и свадьбы. Но некоторые девушки с завидным упрямством продолжали верить, что они те единственные и неповторимые, которые растопят мое ледяное сердце. Смешно, конечно, звучит, но я, честно, слышал, разговор двух девчонок в баре рядом с туалетом о моей душе и о том, как найти к ней подход. Н-да, что иногда сидит в головах — трудно предположить, поэтому я и предпочитаю договариваться на берегу. У моей новой знакомой из Петербурга никаких скрытых желаний в отношении меня не было. Ей просто нужно было немного выпустить пар, как и мне. Поэтому мы так приятно провели время и разошлись каждый в свою сторону. А насчет того, чтобы растопить мое сердце, тут все просто — нечего топить, потому что оно не ледяное. Просто я считаю, что отношения — это не для меня, по крайней мере, пока.

Все, что мне нужно, — это сосредоточится на хоккее. И показать результат, очень хороший результат. Это и было моим самым большим желанием — добиться головокружительного успеха, стать звездой хоккейного небосклона и увидеть свое имя в зале хоккейной славы. Можно сказать, что я слишком честолюбив; возможно, так и есть.

Неожиданно в голову полезли мысли, которые я ненавижу больше всего в жизни. Эти мысли заставляют меня испытывать эмоции, а я ненавижу эмоции. Это отвратительно. Я вздохнул; сон как рукой сняло. И как работает наш мозг? Только что думал о девушке, с которой провел несколько замечательных часов, и вот не прошло и пары минут, а я уже вспоминаю, как сижу на кухне перед родителями, они держат в руках фотографию моего деда, рассказывают мне его историю.

Я поежился и открыл глаза. Но возможность продолжать видеть мысленные образы и с открытыми глазами — это одна из странных способностей человека. Вот и я продолжал наблюдать за молодым двадцатилетним дедом с фотографии с такими же темными волосами и глазами, как у меня, держащим в руках хоккейную клюшку. Кажется, что этот образ запечатлен во мне с самого первого дня жизни, ровно так, как образ матери запечатлевается у младенца. Я постоянно видел эту фотографию, она стояла у нас на кухне, и я знал каждую деталь этого фото наизусть. Часами я разглядывал его и думал о том, что было бы со мной, если бы деду самому удалось достичь своей мечты или отцу по состоянию здоровья были бы разрешены такие физические нагрузки?