Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 58 – Аля Кружинина

– Конечно они. Про выбор не знаю. Но ты же не отказался, не ушел в туман? Значит, ответственность несешь. Знаешь Уинстона Черчилля? Он сказал: «Ответственность – это та цена, которую мы платим за власть». И в Палате общин у него было высказывание: «Наша ответственность прямо пропорциональна нашей власти. Там, где большая власть, там и большая ответственность…». Понимаешь, о чем я?

Мишка перестал ухмыляться, кивнул и опустил глаза.

Прозвенел звонок, но Константин Петрович показал жестом, чтобы мы остались.

– Михаил, скажи честно: тебе же нравится быть их лидером, быть главным? Мне, например, нравится. Я же власть! Да, ответственность большая, да, она пугает. Но мне предложили, я сделал свой выбор и не жалею. Власть очень привлекательна, согласись. Она, например, прямо пропорциональна вниманию других. Чем больше власти, тем больше к тебе внимания. Это же приятно? А поддержка? Когда другие, для кого ты являешься лидером, готовы за тебя и с тобой идти в бой – разве это не ценно? Когда к тебе прислушиваются, когда переживают за тебя – разве это может не нравиться? Интересно, говорю сейчас о власти, а как будто о любви. Может, ты дома избалован такой безграничной любовью и всеобщим вниманием?

Мишка хмыкнул.

– Поразительно! – продолжал директор. – Знаешь, я сегодня увидел, как это происходит, и это поразительно. Они хотят любить то, что любишь ты, и ненавидеть то, что ты ненавидишь. Хотят быть с тобой единым организмом.

Мишка откинулся на спинку стула и молчал.

– И в этом случае Алина оказывается слабее. Она одна…

– Константин Петрович, я не одна, у меня тоже есть друзья и они меня поддерживают… И я не слабая… – подала я голос, не желая казаться беспомощной.

– Хорошо, Алина, если так. Просто сегодня мне показалось, что ты совсем одна. И вообще, рядом с Михаилом ты выглядишь меньше и слабее. Согласись.

Я промолчала, а он встал, подошел к столу и задумался.

– Все, оставим власть и класс, хорошо? – он снова глядел на Мишку и спокойно продолжал: – В конце концов, Алина – женщина, будущая мать. А ты так с ней… травишь ее.

– Она не женщина… – ухмыльнулся Мишка.

– Да какая разница – женщина, девушка, девочка. Ты же понимаешь, о чем я. Согласен, не все женщины слабые – бывают разные. И мужчины бывают разными. Но так получилось, что мужчины должны защищать, оберегать и не давать в обиду. А ты устроил настоящую охоту. И втянул сюда весь класс. Ты такой здоровый, сильный, в два раза больше Алины, воюешь против нее толпой и еще радуешься, что побеждаешь. Ты серьезно?

Мне вдруг ужасно захотелось плакать. Константин Петрович был единственным человеком, который неожиданно и так основательно вступился за меня. Я не просила помощи, но оказывается, это так приятно, когда тебя защищают. Я вдруг почувствовала, как устала от этого сражения. Как будто на мгновение на поверхности показалась та моя часть, которая последнее время пряталась под тяжелыми железными доспехами – ранимая, слабая и беззащитная часть. Только бы не разреветься сейчас!

– Я радуюсь?! Да откуда вы знаете? Что вы вообще понимаете… – неожиданно взвился Мишка.

– Хорошо! Давай поговорим по-мужски. – Константин Петрович сел на стул, развернув его к Мишкиной парте. Потом посмотрел на меня. – Если вы оба не против. Поговорим как взрослые люди. Об отношениях.