Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 83 – Аля Кружинина

После случая на уроке мы с Ромкой снова больше не общались – если то, что произошло между нами на том уроке, можно было назвать общением. Мы игнорировали и избегали друг друга на переменах. Он больше не предпринимал никаких попыток завладеть моим вниманием. Я тоже. Но, несмотря на это, у меня было ощущение, что он всегда где-то рядом – нет-нет да и промелькнет его вихрастая голова в толпе.

На время нас снова сблизил новогодний капустник, который в очередной раз принес успех. Хотя номер не получился таким ярким, как летом в лагере, нам все равно долго хлопали, а в школе стали узнавать и тыкать в нашу сторону пальцем. С этим школьным успехом и в полном смятении чувств я ушла на каникулы.

На каникулах я почти все свое время проводила в театре. Мы играли новогодние елки-утренники, потом гуляли в парке рядом со школой, потом снова играли или репетировали. Все было как раньше, но иногда я начинала искать глазами его – того самого, кто недавно мне был никем. Ромка жил там неподалеку, а вдруг… Что делать с этим «вдруг», я не знала. Просто хотела видеть его.

И однажды я увидела. Он шел по улице в неизвестной мне компании. Я точно видела, что он посмотрел в мою сторону, но или не заметил, или не узнал меня, или просто сделал вид, что не узнает, и прошел мимо. «Ах так! Вот и отлично!» – подумала я и обиделась. И решила тогда стереть случившееся из памяти. Так, как будто и не было совсем этого наваждения. Решила вернуться к тому, с чем была. Потому что это правильно и это нормально. Ведь у меня есть мой Мишка. И мне никто не нужен больше. Все. Правда, мы сейчас живем совсем разными жизнями. Ну ничего, не навсегда же. Надо потерпеть. Зато потом мы поженимся и будем все время вместе.

Мишку на каникулах я так и не увидела. Редко бывала дома, а он жил в городе. И если и приезжал, то к нам ему было запрещено приходить. Никакой связи с ним не было. Записки, как в школе, не напишешь, по телефону не позвонишь. Обычных телефонов в нашем поселке тогда не было, что уж говорить о мобильных. Можно, конечно, написать письмо, но это было ненадежно. Оставалось только сарафанное радио. И вот по этому сарафанному радио я и услышала от бывших своих одноклассников, что у Мишки все-таки начались проблемы с футболом. Рассказывали еще, что он как-то напился на новогодней вечеринке с моей старой компанией, то есть с Масиком, Зайцем и Васькой. И, напившись, они дружно избили кого-то. Подробностей никаких не было. Но в связи с этим я вспомнила один случай.

По-моему, это было в начале восьмого класса. Мы с мамой вышли прогулять Тимурку, а тут Мишка бежит домой с электрички, и мы решили заодно проводить его домой. Тогда он и похвастался нам, что его научили одному удару, с помощью которого можно запросто убить человека. Я напряглась, вспомнив, каким невероятно злым бывает Мишка, когда ему что-то не нравится. Мама этого не знала, но взяла тогда с него слово никогда не использовать этот удар. Мишка обещал, и больше к этой теме мы не возвращались. Видимо в последней новогодней потасовке обошлось без крайностей.

Скучала ли я по Мишке? Я грустила, думая о нас, о наших чувствах, о нашей истории – даже историях – любви. Но я как будто устала бороться за наши отношения: пока еще детский возраст, расстояние, отсутствие связи и родители были против нас. Думая о наших отношениях, я то и дело возвращалась к странному родительскому запрету, к этой шекспировской ссоре двух семей, которой мы оба должны были тогда подчиниться. И подчинились. Это все лишало меня свободы. Да, Мишка присутствовал в моих мыслях почти постоянно. В мыслях мы были свободны делать все, что захотим. А снаружи, в реальности с этим было совсем непросто.