Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 84 – Аля Кружинина

Каникулы пролетели быстро. Пора было возвращаться в школу, а там Ромка. Я помнила о своем решении: раз он прошел мимо меня, то ему все равно, а значит, и мне. Но другая моя Аля, новая, соскучилась по нему и очень хотела увидеть. Все каникулы я думала, вспоминала, отвлекалась, но все равно думала о нем. И при встрече с ним могла бы просто растаять, как Снегурочка у костра. Надо было срочно определиться со своими чувствами к нему, понять, а есть ли они, и выбрать нужную тактику поведения – придумать новый сценарий.

И если ответа на вопрос про чувства и наши отношения у меня так и не появилось, то сценарий поведения я увидела очень четко. После той встречи на каникулах мне очень хотелось показать, что он тоже для меня ничто и я безразлична к нему. Это было правильный и легкий план, конечно, если мне никто не помешает его осуществить. И надо сказать, мне не только не помешали, но и очень помогли. Ромка и помог. В первый день новой четверти он вообще не заметил меня. Во всяком случае, не подал виду. И в следующие дни тоже.

Правда, на второй день они с Санькой со своего привычного последнего гедонистического ряда переместились на парту прямо за моей спиной – уговорили ребят переехать. И теперь мне все время приходилось слушать, как они там тихо перешептываются о чем-то и хихикают.

Несколько дней прошли в относительном покое, к которому я уже начинала привыкать. Но в пятницу на уроке химии Ромка больно ткнул меня чем-то острым в спину и что-то прошептал. Я подпрыгнула от неожиданности – «так же и убить можно!» – и вмиг развернулась к нему. В руках у него был деревянный треугольник, которым он, без сомнений, только что и воспользовался. Я перегнулась через парту и попыталась вырвать треугольник у него из рук, совершенно забыв, что идет урок. Ромка резко откинулся на спинку стула, удивленно изогнул бровь и уставился на меня. Весь его вид говорил, что он не может понять, что мне от него надо, – «святая простота», кажется, так это называется. Взбешенная, я отвернулась, чувствуя, как кровь прилила к лицу. Ромка что-то пробормотал Саньке, и они громко засмеялись. До этого момента учительница, не останавливаясь, продолжала вести урок. Но тут уже ее терпение иссякло. Не став разбираться в ситуации, она попросила нарушителей покинуть класс. Ромка с Санькой не стали возражать, вежливо извинились, собрали вещи, вышли из класса, и уже за дверью снова раздался их смех.

Учительница возмущенно посмотрела на дверь, и тут я услышала свой собственный голос:

– Анна Сергеевна, ну тогда и меня выгоняйте. А то нечестно. Это я же вертелась и мешала им!

Я удивлялась сама себе. Голос как будто шел не из меня. Я даже не успела сообразить, что и зачем делаю. Что-то вытолкнуло изнутри меня эти слова. Учительница тоже растерялась. Я числилась в прилежных ученицах и никогда не давала повода для того, чтобы оказаться за дверью. Она поинтересовалась, точно ли я хочу, чтобы меня выгнали, – наверное, давала мне шанс одуматься и остаться. Вокруг зашушукались одноклассники. Лена странно смотрела на меня. Я задумалась. Но я же правда вертелась и мешала. К тому же отступать назад сейчас было еще хуже – я точно прослыла бы ненормальной. А так вроде все по справедливости. Поэтому я поднялась и молча стала собирать вещи в сумку. Учительнице ничего не оставалось, как выставить меня из класса вслед за ними. Хотя правильнее будет сказать – она отпустила меня, пойдя навстречу моему странному желанию.