Книга Леди Аделина из Лесной Долины, страница 18 – Надежда Соколова

— Твое мышление меня не интересует! — его голос прозвучал резко, нарушая утреннюю тишину сада. — Интересует только послушание. И я настоятельно рекомендую тебе научиться ему в кратчайшие сроки. Пока я говорю с тобой сдержанно.

— О, я вижу, вы уже почти вышли из себя, — парировала я, поднимая бровь. — И мы женаты всего один день. Поздравляю нас с таким бурным началом.

Он сделал шаг ко мне, и в его взгляде было нечто такое, от чего по спине пробежал холодок. Но я не отступила. Я выдержала его взгляд, чувствуя, как адреналин снова заставляет кровь бежать быстрее.

Витор, разъяренный моим дерзким ответом, сделал резкое движение — его рука протянулась, чтобы схватить меня за запястье. Но едва его пальцы коснулись моей кожи, случилось нечто невозможное.

Он не просто отдернул руку. Он резко рванул ее назад, словно от прикосновения к раскаленному железу, с коротким, сдавленным криком, больше похожим на рык боли и изумления. Я сама отпрянула, увидев, как на его ладони, там, где он коснулся меня, выступил красный, воспаленный ожог.

И прежде чем я успела что-либо понять, пространство вокруг меня вспыхнуло. Воздух замерцал, сгустился, образовав сияющую, полупрозрачную сферу красно-золотых оттенков. Она пульсировала теплом и едва слышным гулом, как раскаленный добела щит. Я замерла, ошеломленно глядя на это сияние.

Сфера исчезла так же внезапно, как и появилась. Витор прижимал свою обожженную руку к груди, а его взгляд, прикованный ко мне, был полон шока и ярости.

— Императорская кровь… — пробормотал он изумленно он. — Да кто же ты такая?!

Не ожидая ответа, он резко развернулся и большими шагами направился к дому, оставив меня одну в саду.

Я осталась стоять, чувствуя дрожь возбуждения. Я подняла собственную руку и разглядывала ее. Никаких ожогов, никакого тепла. Что это было?

Пребывать в неведении в саду показалось неразумным. Я медленно пошла обратно к дому, гадая, что же произошло и куда сбежал мой супруг — то ли за лечением, то ли за ответами в собственное книгохранилище.

«Что ж, Витор, — подумала я, — похоже, твои лекции о послушании придется отложить. У нас появилась куда более интересная тема для обсуждения».

Я шла неспешно, стараясь унять дрожь в коленях и наслаждаясь прохладой утра, словно ничего не произошло. Мысли о странной сфере и обожженной руке Витора я решительно отгоняла — разбираться с этим предстояло, но не сейчас, когда в голове был полный хаос.

Однако, подойдя к дому, я поняла, что хаос был не только в моей голове. Здесь он воплотился в самом что ни на есть буквальном смысле. Как любила говаривать моя покойная бабушка, «все стоит коромыслом».

Тишина и чопорность, царившие здесь всего час назад, сменились откровенной переполохом. Двери в главном холле были распахнуты настежь, откуда доносились торопливые шаги и взволнованные голоса. Слуги, обычно невидимые и бесшумные, сновали повсюду: кто-то с размаху чистил уже и без того сияющий паркет, кто-то на ходу поправлял портьеры, а двое крепких мужчин в ливреях с гербом Адарских с озадаченными лицами пытались сдвинуть с места огромную вазу, явно подбирая для нее более «подходящее» место.

Витора и его родителей видно не было. Никого, кто мог бы внятно объяснить, что, черт возьми, тут творится. В общем, как это часто бывает, было ясно, что ничего не ясно.