Книга Призрачная империя, страница 66 – Рина Харос

– Не надо меня бояться, Григорий. Подобный не причинит вреда подобному.

– Я знаю тебя, – произнес спокойным голосом, всматриваясь в размытые знакомые черты существа, с которым нас связывало куда больше, чем просто сделки на крови.

– Да, прекрасное создание, греховно было бы не узнать того, кто готов прийти на помощь по первому зову.

Я с умиротворением всматривался в черты лица беса, который нежно поглаживал мою щеку. Замер, когда существо опустило руку ниже и остановилось около сердца, чуть надавив на кожу острым ногтем. Губы беса тронула восторженная улыбка, пальцы задрожали, а сам он резко отскочил в сторону и склонил голову.

– Освободитель… Мальчик, в котором нет души. Мужчина, чье сердце навечно окутал холод. – Голос существа звучал скрипуче и глухо, будто он говорил через толщу воды. Оно подползло ближе и остановилось в нескольких сантиметрах.

– Я не хотел напугать… но твоя тьма так влекома. Со временем ты все поймешь… а пока должен бежать.

– От кого?

– От самого себя. От тьмы, что преследует по пятам. От людей, что считают тебя демоном. Григорий… ты должен бежать. Они скоро придут убить вас.

В ту ночь наш дом подожгли селяне, выкрикивая молитвы и взывая Бога забрать наши грешные души в ад, где они будут гореть там вечность. Мать умерла, пожертвовав собой. Ее последние слова навечно засели у меня в голове: «Я все равно умру – завтра, через неделю, через месяц. Мне не суждено прожить долго, но хочу, чтобы душа наблюдала за тем, как мое дитя вершит правосудие над теми, кто предал нас. Отомсти за нас, Григорий. Отомсти за все».

Бес, который все время был рядом, подпитывался страхами и ужасами, мелькающими каждый раз, когда я закрывал глаза. Он научился использовать негативные эмоции, стирая их из моей памяти, позволяя прожить еще один проклятый день без мести, которая дробила кости изнутри. Не раз я порывался взять какое-нибудь острие и вспороть кожу, чтобы призвать бесов, способных уничтожить деревню, где я прожил последний счастливый год с матерью, которую сожгли заживо.

В ту ночь, когда озлобленные люди пришли к нашим дверям, мать будто знала, что случится. Харкая кровью, она попросила соседку присмотреть за дочерями, сославшись на слабое здоровье. Та беспрекословно согласилась и приютила девочек, как оказалось, на достаточно долгий срок. Я поклялся сам себе, что если выживу, то приду за сестрами, не желая, чтобы их казнили за родство с демоном, каковым меня считали. Именно это и спасло: бесы, для которых моя кровь была подобно целительному эликсиру, следовали по пятам, словно каменные статуи, – безмолвно, почти что незаметно.

Не было денег, не было еды и питья, не было ничего. Казалось, прошла без малого неделя, прежде чем я оказался перед порогом императорского дома в Москве, умоляя прислугу впустить и дать немного воды. Служанки, захлопотав, словно стая куриц, впустили, спрятали на кухне, отмыли, накормили и напоили. Стараясь вывести на разговор, они задавали вопросы, кто я, откуда, но я упорно продолжал молчать. Никто бы не поверил девятилетнему ребенку, что погибнуть ему не дали бесы, которые следовали за ним по пятам и подпитывали собственными силами в надежде, что за это им воздастся.

Рубашка и штаны из простого холщового материала висели на плечах, оголяя костлявые ключицы. Доедая свою корку хлеба, я увидел у одной женщины слабое свечение в районе живота, которое медленно пульсировало.