Онлайн книга «Проклятие Персефоны»
|
– Мне не нравится, как ты на меня смотришь, старик. Тот лишь пожал плечами и продолжил сверлить меня взглядом. Что-то в нем было пугающее, звериное. Его глаза напоминали золотую монету на пыльной дороге, а дряблое трясущееся тело – трухлявый полый дуб, который старик отчаянно пытался заполнить алкоголем. По телу пробежал холодок – готов был поклясться, что матрос старается подавить ухмылку. Внезапно за спиной раздался крик, в котором читались нотки ужаса и тревоги: – Что за черт?! Где капитан?! Почему мы отклонились от курса?! Вставайте и немедленно за работу, жалкие свиньи! Вам платят не за то, чтобы вы просиживали задницы! Быстро поднять паруса, один из вас мигом за штурвал, надо вывести эту посудину с рифов! «Рифы?» – я удивился, подумав, что это какая-то неуместная шутка, ведь только что видел чистейшее морское полотно собственными глазами. Но матросы бросились врассыпную: кто-то за штурвал, кто-то поднимать паруса, кто-то разгребать и убирать остатки недавнего веселья, чтобы в этой суматохе никто не покалечился, случайно споткнувшись о бутылку рома. Оглядев палубу, заметил, что старик уже стоит в углу, засунув руки в карманы, и с довольным выражением лица смотрит на происходящее безумие. Одну его ногу заменял деревянный протез, сделанный будто наспех, вторая нога была перевязана грязными бинтами, но одно не давало мне покоя – скрюченные пальцы громко стучали по палубе, лицо выражало полный восторг и эйфорию. Откинув голову назад и закатив глаза, он явно наслаждался моментом. Решив, что старик тронулся умом, я поспешил на помощь матросам, но чья-то цепкая рука схватила меня за локоть и развернула: безумные глаза моряка и гнилые выпирающие зубы заставили поежиться. Я попытался вырваться, но костлявые пальцы сжались, точно клещи. Свободной рукой старик нащупал фляжку, явно встревоженный: – Ты выпил мало. Королева будет недовольна мной. Чокнутый протянул мне фляжку, как ребенок, который хочет угодить матери, умоляя при этом не отталкивать. Эйфория на его лице сменилась ужасом, восторг – нервозностью. Старик постоянно облизывал потрескавшиеся губы и тихо постанывал. Пей! Снова вспышка боли. Порывисто выхватив тару из рук старика, осушил ее до последней капли и выкинул за борт, вытирая остатки рома с губ тыльной стороной ладони. В голове снова возникло дивное пение, которое я услышал, перед тем как подойти к старику: оно становилось все настойчивее и требовательнее, манило, заглушая чувства и эмоции. Перед глазами помутнело, голова закружилась. Я услышал всплеск воды по правому и левому борту, мужские крики, полные ужаса, и довольное бормотание старика о том, что Королева его наградит. А затем отключился. * * * Проснулся я оттого, что солнце нещадно жгло кожу, словно ее сняли скальпелем, а оголенные мышцы прижгли спиртом. Перевернувшись на живот, попытался приподняться и вдохнуть морской воздух. Он отдавал металлом, кровью и протухшей плотью. Меня вывернуло прямо на палубу. Стараясь унять дрожь в теле, на слабых ногах я поднялся, стянул с себя мокрую рубашку и, вытерев лицо, откинул ее в сторону. – Эй, есть кто? Тишина. Попытался уловить хоть какие-то звуки или крики, но спустя несколько минут понял, что на корабле я остался один. О том, что здесь еще кто-то находился всего несколько минут назад, говорили лишь красные разводы на досках. Правда, и они вскоре были смыты взметнувшейся пенящейся волной. |