Книга Сиа, страница 75 – Анюта Соколова

— А если письмо от любовника? — поддразнила я.

— Конечно, если на конверте будет надпись: «Моей возлюбленной Уне», я потребую объяснений, — улыбнулся Нэл. — Но даже в этом случае есть варианты. Наш семейный доктор имеет привычку посылать открытки с надписью: «Дорогой и любимой Мэд». Мэд — Мэ́длин Рекре — моя мама.

— Твой папа не против?

— Доктор рассылает такие письма ещё сотне своих пациенток. Папа здравомыслящий человек… Уна, а что твой отец говорил о твоей матери? Должен же он был хоть как-то объяснить её отсутствие. Стандартное «умерла» не годится — где тогда могила?

— Пока я была маленькой, годилась сказка: мол, мама уехала и живёт в другой стране. Лет в десять отец позвал меня и повинился. Так и так, у нас с твоей матерью была случайная связь, ей не нужен был ни ребёнок, ни такой старый муж… Когда я родилась, отцу исполнилось шестьдесят девять. Конечно, как любой целитель он выглядел моложе, лет на пятьдесят, но я уже понимала, что молодая девушка мечтает о прекрасном юноше, а не о пятидесятилетнем профессоре.

— Тебе не было обидно?

— Я росла очень счастливой и балованной девочкой. Мной занималась заботливая няня, отец каждые выходные возил меня в кино и в парк на аттракционы, постоянно водил по магазинам игрушек. «Что изволит моя принцесса?»… Потом начались занятия по целительству, я ходила такая гордая! Принято считать, что без мамы детям плохо. Вероятно, когда мама есть, а потом она исчезает, это верно. Мне не с чем было сравнивать. Няня Бéрти жила с нами, она меня обожала, если бы не её преклонный возраст, я звала бы её мамой, — я грустно улыбнулась. — Берти умерла в возрасте восьмидесяти девяти лет, когда я окончила университет. За год до моего замужества.

— Как ты выжила? — тихо спросил Нэл. — Чудесное детство, полный достаток, замужество по большой любви, и после всего — предательство, одиночество, чужой город, съёмная квартира… Кстати, а куда делось состояние твоего отца? Профессор, целитель, он точно не нищенствовал. И в столице вы где-то же жили? У вас была квартира?

— Свой особняк с садом. Но, видишь ли, — я виновато вздохнула, — дом и состояние отца я унаследовала, находясь в браке. По закону это считается совместно нажитым имуществом. Чтобы получить половину, мне пришлось бы судиться с Шираном.

— Ты оставила всё ему? — ледяным тоном уточнил Нэл.

— Я трусливо сбежала. Подала заявление на развод, уволилась из лечебницы и в тот же день выехала из Сежью. Новые документы получала уже в Амьере.

— И твой бывший муженёк преспокойно живёт в твоём доме и тратит твои деньги? — Нэл хищно усмехнулся. — Генерал прав: мало я ему врезал.

— Ты что надумал? — встревожилась я.

— У нашей семьи очень хорошие адвокаты, Уна. По крайней мере, свой дом ты получишь назад.

— Точно — рыцарь, — эта улыбка вышла радостной. — Не волнуйся: я уже сама решила отсудить свой дом. Из принципа. Чтобы показать Ширану, что я его больше не боюсь и подлость ему не прощу.

Потому что нельзя прощать предательство.

К пропускному пункту мы подъехали в начале первого. Никаких вооружённых постов или очередей из задержанных машин не наблюдалось, дежурный в будке мирно читал газету. Небо затянули грязные косматые облака, зато заметно потеплело. Когда я вышла из машины, уши уже не щипало от мороза.